Генри Олди - Ойкумена

– Планшет – казенное имущество. Записан в реестр «Шеола». Вот инвентарный номер. На казёнку влияние «Вампира» не распространяется.

– Ну, допустим. И что же вы хотите за свою помощь?

– В случае удачи вы возьмете меня с собой. Я – пожилой человек. Умереть здесь – это слишком. Одиннадцать лет… целая вечность!..

Летописец сгорбился. На длинном лице проступили многочисленные складки и морщины. Осторожно, словно его тело вдруг сделалось стеклянно-хрупким, он опустился на пол беседки, умостил планшет на коленях и замер в ожидании. Решайте, мол, сами – я все сказал.

– Хорошо. Считайте, мы вам поверили, – тон Юлии ясно говорил об обратном. – Вы слышали наш разговор?

– Слышал.

– Ваше мнение?

– Про пароль-код забудьте сразу. Сидел у нас знаменитый «крот» за взлом базы данных Объединенного Банка Лиги. И «фомич» сидел, системный манипулятор; ждал отправки в распредлагерь. Серьезные были господа. Профессионалы. Вдобавок им помогал гематр…

– И что?

– Глухо. Мы не знаем ни длины кода, ни характера символов. Смысловая это фраза, или комбинация неких знаков – ничего! Перебор комбинаций даже на мощнейшем компьютере занял бы сотни лет. После третьего неверно названного пароля система автоматически блокируется и больше на запросы не отвечает. Даже если пятым или шестым посылом вбросить верный код – она не отреагирует. До появления следующего корабля-нарушителя.

– Три попытки на каждый корабль?

– Да. Плюс возможность периодической смены кода системой, исходя из каких-то внутренних, зашитых в платформу инструкций.

– Шансов действительно нет.

– А как насчет входа в центральный компьютер с одного из терминалов?

– Никак. В ядро доступа нет. Периферия воспринимает только голосовые запросы, и то выборочно. Управляющие команды блокируются.

– Ну, это мы еще посмотрим! – задиристо пообещал «йети».

– Хотите – пробуйте. Если у вас много лишнего времени…

– Боюсь, – проворчал Антоний, вытирая потный лоб, – досуга у нас теперь с избытком.

Летописец нахмурил редкие бровки.

– Вынужден вас огорчить. С досугом у нас не очень. Обитатели «Шеола» – смертники в ожидании дня казни. Вы забыли о пенетраторах. Об «ангелах», как их называют рефаимы.

В беседке воцарилось гнетущее молчание. Казалось, сам воздух сгустился, оседая в легких комковатым студнем. Лючано покрылся «гусиной кожей», словно климатизатор оранжереи резко переключился на «раннюю зиму». Внутри (в сердце? в мозгу? в печенках?!) стучался космический странник, вернувшийся в дом, который уцелел лишь чудом. Флуктуация пыталась что-то «сказать» носителю, донести до него, дурака…

Что?

Понятийные системы двух существ, объединенных в противоестественном симбиозе, разделяла пропасть размером со Вселенную. И все же… Ведь сумели найти общий язык Нейрам Саманган и птица Шам-Марг? С другой стороны, антис – не вполне человек, к флуктуации он ближе, чем любой из смертных… Лючано Борготта, ты тоже выходил в волну. Пусть в составе большого тела антиса, один жалкий раз – пусть! Ты сделал шаг навстречу. Теперь настала очередь пенетратора.

В это хотелось верить. Материя сопротивлялась. Но барьеры начали поддаваться. Гигантский нарыв набухал в кукольнике. Когда он лопнет – не рассыплешься ли ты, малыш и дружок, веселыми искрами? Не приобщишься ли к сонму, как принято здесь говорить?!

– У меня есть статистика, – продолжил летописец. – В «Шеоле» за год от входа-выхода пенетраторов гибнет в среднем около ста человек. Девяносто семь – сто четыре, если быть точным. Шанс «вознестись» велик у каждого. Прикиньте: стоит ли задерживаться, сидя на ящике с гранатами? Если вы надумали бежать, делать это надо как можно быстрее.

– Тогда откуда в тюрьме столько народу?! Сто человек в год? Да тут бы давно никого не осталось!

Антоний фыркнул и демонстративно отвернулся. Что, мол, слушать лжеца, который даже соврать толком не способен?!

– Население «Шеола» пополняется с завидной регулярностью. Оно растет. За счет экипажей захваченных кораблей-«нарушителей». Семь-восемь кораблей в год – я все фиксирую с самого начала. Мизерная доля процента от общего числа судов, бороздящих Галактику. Не хватит, чтобы взволновать Совет Лиги, но достаточно, чтобы у флуктуаций не переводился человеческий материал.

– Материал?!

– Боюсь, что так, – вздохнул Авель О'Нейли.

Летописец вызывал сочувствие: одиннадцать лет подряд видеть, как пенетраторы пользуются людьми вокруг тебя, уничтожая их с легкостью домохозяйки, выбрасывающей старьё на помойку, оставаться в живых и понимать, что с каждым днем твой конец все вероятней. Фортуна не улыбается вечно. Врагу не пожелаешь такого ожидания.