Айзек Азимов - Установление – 1

Верисоф кивнул с несколько сомневающимся видом.

– Все знают, что события, как предполагается, должны идти таким путем. Но можем ли мы позволить себе полагаться на случайности? Можем ли мы рисковать настоящим во имя туманного будущего?

– Мы обязаны – поскольку будущее отнюдь не туманно. Оно вычислено и спланировано Селдоном. Каждый очередной кризис в нашей истории занесен на график и зависит в некоторой степени от успешного завершения предыдущих. Это лишь второй кризис, и лишь Космос знает, какое влияние в итоге может оказать даже крошечное отклонение.

– Это лишь пустые рассуждения.

– Нет! Хари Селдон сказал в Своде Времени, что при каждом кризисе наша свобода действий будет ограничиваться до такой степени, пока не останется лишь один путь.

– Чтобы держать нас в узде?

– Чтобы не давать нам сбиться с пути, вот именно. Следовательно, до тех пор, пока возможен более чем один вариант действий, кризис еще не достигнут. Мы должны позволить событиям развиваться так долго, как только сможем, и, клянусь Космосом, именно это я и собираюсь сделать.

Верисоф не ответил. Он с недовольным видом покусывал губу. Всего год назад Хардин впервые обсуждал с ним весьма серьезный вопрос: как противостоять враждебным приготовлениям Анакреона? И то потому лишь, что его, Верисофа, смущала политика дальнейшего умиротворения.

Хардин, видимо, угадал мысли своего посла.

– Было бы правильнее никогда ничего не рассказывать тебе об этом .

– Почему ты так говоришь? – воскликнул Верисоф в изумлении.

– Потому что сейчас шесть человек – ты, я, остальные трое послов и Йохан Ли – отлично представляют, что нас ждет впереди; а я чертовски боюсь, что идея Селдона заключалась как раз в том, чтобы никто ничего не знал.

– Почему?

– Потому что даже изощренная психоистория Селдона имеет пределы. Она не может справиться со слишком большим числом независимых переменных. Селдон не мог принимать во внимание личности отдельных людей, так же как нельзя приложить кинетическую теорию газов к отдельным молекулам. Он работал с населением целых планет, с толпами, и только слепыми толпами, которые не знают заранее о результатах своих действий.

– Это не очевидно.

– Ничего не могу поделать. Я не такой уж психолог, чтобы объяснить это с научной точки зрения. Но вот что тебе, должно быть, известно. На Терминусе нет подготовленных психологов и математических трудов по этой науке. Очевидно, Селдон хотел, чтобы мы двигались вслепую – и, вследствие этого, в нужную сторону, – в соответствии с законами психоистории для толпы. Я уже говорил тебе как-то, что, изгнав в первый раз анакреонцев, никогда не представлял, к чему мы пойдем. Я думал поддержать баланс сил, не более. Лишь впоследствии мне показалось, что я вижу систему в ходе событий; но я делал все от меня зависящее, чтобы не поступать в согласии с этим знанием. Помехи, связанные с наперед известными вещами, выбили бы План из колеи.

Верисоф задумчиво кивнул.

– Почти столь же запутанные рассуждения мне приходилось слышать в храмах Анакреона. И как же ты надеешься уловить момент для действий?

– Уже уловил. Согласись, что как только мы отремонтируем крейсер, ничто не удержит Виениса от нападения на нас. В этом смысле альтернативы не останется.

– Да.

– Прекрасно. Это насчет внешнего аспекта. С другой стороны, ты согласен также и с тем, что после следующих выборов появится новый, враждебный Совет, который вынудит предпринять действия против Анакреона. И здесь нет альтернативы.

– Да.

– А как только альтернативы исчезают, приходит кризис. Или, что то же самое, – я начинаю беспокоиться.

Он сделал паузу. Верисоф ждал продолжения. Медленно, почти неохотно Хардин произнес:

– У меня возникла мысль – скорее, представление, – что внешнее и внутреннее воздействия спланированы так, чтобы достигнуть пика одновременно. Но сейчас есть разница в несколько месяцев. Виенис, вероятно, нападет до весны, а выборы еще через год.

– Это кажется не столь уж существенным.

– Не знаю. Может быть это следствие неизбежных ошибок в расчетах, а может быть и того обстоятельства, что мне известно слишком многое. Я старался никогда не допускать влияния моих предвидений на мои действия, но могу ли я быть в этом уверен? И какое влияние может оказать это расхождение? Во всяком случае, – он поднял голову, – я твердо решил одно.

– Что же?

– Когда кризис разразится, я отправлюсь на Анакреон. Я должен быть на месте… Впрочем, хватит, Верисоф. Уже поздно. Хорошо бы нынче ночью пуститься в загул. Я хочу немного расслабиться.