Айзек Азимов - Установление – 1

– Видимо, так.

– И вы полагаете, что Анакреон этого не понимает и не будет стараться укрепить свое независимое положение – естественно, игнорируя все угрожающие намеки Империи? Особенно при том, что Империя, очевидно, бессильна исполнить свои угрозы – иначе она никогда бы не допустила независимости Анакреона.

– Но тогда, – вмешался Сатт, – как мэр Хардин пояснит заверения лорда Дорвина о поддержке Империи? Они выглядели… – он пожал плечами. – Что ж, они выглядели весьма убедительно.

Хардин откинулся в кресле.

– Вы знаете, это и есть самое интересное во всей истории. Я признаюсь, что познакомившись с ним впервые, посчитал его милость совершенно законченным ослом; однако, как выяснилось, в действительности он опытный дипломат и очень умный человек. Я взял на себя смелость записать все его высказывания.

Последовало смятение, у Пиренна в ужасе отвисла челюсть.

– Ну и что? – спросил Хардин. – Я сознаю, что это было большое нарушение гостеприимства, которое не к лицу так называемым благородным господам. И если б его милость засек это, последствия могли быть неприятными, – но он этого не сделал, запись у меня, и баста. Я взял эту запись, снял с нее копию и тоже послал на анализ Холку.

– И где же итоги анализа? – сказал Лундин Крэст.

– Вот, – заметил Хардин, – это самое примечательное. Анализ в данном случае оказался особенно затруднителен. Когда Холк, после двух дней напряженной работы, смог удалить ничего не значащие выражения, пустую болтовню, бесполезные определения – короче, всю чепуху, – он обнаружил, что ничего не осталось. Выкипело все. За пять дней переговоров, господа, лорд Дорвин не сказал, черт подери, ничего конкретного, и сделал это так, что вы и не заметили. Вот заверения, полученные от вашей драгоценной Империи.

Если бы Хардин выложил на стол газовую гранату, он и то не смог бы вызвать большего смятения. Устало и терпеливо он ждал наступления спокойствия.

– Итак, – заключил он, – когда вы отослали угрозы – а это были именно угрозы – касательно действий Империи по отношению к Анакреону, вы просто рассердили монарха, которому все было известно лучше. Естественно, его "я" потребовало немедленных акций, и результатом этого явился ультиматум – что возвращает меня к первоначальному высказыванию. Мы имеем в запасе одну неделю; что же нам теперь делать?

– Кажется, – сказал Сатт, – у нас нет выбора: придется разрешить Анакреону создать на Терминусе военные базы.

– В этом я с вами согласен, – заметил Хардин, – но что мы сделаем, чтобы вышвырнуть их отсюда при первой же возможности?

Усы Йэйта Фулхэма задергались.

– Это звучит так, словно вы замышляете применить против них силу.

– Насилие, – последовал отпор, – есть последнее прибежище некомпетентных. Но я и в самом деле не собираюсь расстилать перед ними ковры и начищать до блеска лучшую мебель.

– Мне по-прежнему не нравится ваш подход, – настаивал Фулхэм. – Это опасное поведение; опасное тем более, что мы недавно заметили, как немалая часть населения вроде бы готова последовать вашим призывам. Я могу заявить вам, мэр Хардин, что Коллегия отнюдь не совсем слепа относительно ваших последних акций.

Почувствовав общую поддержку, он сделал паузу. Хардин пожал плечами. Фулхэм продолжал:

– Если вы собираетесь поджигательски настраивать город на акты насилия, то добьетесь лишь изощренного самоубийства, – и мы не намерены этого допустить. Наша политика имеет лишь один кардинальный принцип – Энциклопедию. То, что мы решим делать или не делать, будет обусловлено необходимостью сохранить Энциклопедию в безопасности.

– Тогда, – сказал Хардин, – вы приходите к выводу, что мы должны продолжать интенсивную кампанию ничегонеделания.

Пиренн заметил с горечью:

– Вы сами продемонстрировали, что Империя не может нам помочь; хотя я не понимаю, как и почему так получилось. Если компромисс необходим…

Хардин ощутил кошмарное состояние человека, бегущего изо всех сил в никуда.

– Это не компромисс! Неужели вы не понимаете, что этот вздор о военных базах является никчемной чепухой? Высокородный Родрик сказал нам, чего добивается Анакреон – полной аннексии и введения у нас их феодальной системы земельных поместий и крестьянско-аристократической экономики. То, что еще сохранилось от нашего блефа с атомной энергией, может заставить их действовать медленно, но тем не менее они будут действовать.

Он в негодовании поднялся, а за ним вскочили и остальные – кроме Джорда Фары.