Константин Якименко: Десять тысяч

Никто, очевидно, не слышал — а если и слышал, то явно не стремился это показать.

— Дрянь! Сволочь! — кричала она, обращаясь непонятно к кому скорее всего, к двери. Я тебе покажу, проклятая! — добавляла про себя. Я вам всем покажу! Вы у меня больше не посмеете!.. Дура, дура, и зачем надо было вообще сюда соваться, любопытной Варваре нос оторвали, ну какого чёрта, спрашивается — чтоб вы там сами все сквозь землю провалились! — эх, десять тысяч, дура, дура…

Костяшки пальцев отозвались болью, и Инна прекратила бесполезное занятие. Ну вот, на правой руке даже кровь выступила — зачем же так? Она медленно опустилась на пол, обхватила руками колени и замерла. Время будто остановилось. Впрочем, остановилось оно гораздо раньше, когда у неё стали часы. Сколько она уже здесь — полчаса? час? больше? Может быть, просто посидеть тут, возле двери, пока ночь не закончится, а там они придут, выпустят её, и…

Но кто придёт? Куда придёт? Нет, никто сюда не придёт — поняла Инна вдруг. Даже и не подумает. Они будут ждать, пока она сама не явится к ним, а тогда… Но сюда — нет. Никто и никогда. Скорее всего, они даже понятия не имеют, что она сидит вот здесь, перед этой дверью с дурацким номером сто девяносто пять, боже, какое противное число, ненавижу его, они этого даже не знают, им не нужно это знать, им ничего не нужно, и она им не нужна — только деньги, игра на деньги, азарт, вот и всё, и она тоже такая, потому что риск — но зато десять тысяч, подумаешь, какая глупость, всего одну ночь в заброшенном доме, и ведь никакой мистики не существует, мы живём в реальном мире, и всё такое прочее, и идите все на фиг, на фиг, на фиг…

Инна опомнилась, когда поняла, что на глаза наворачиваются слёзы. Ну нет, одёрнула себя, неужели так быстро? Хорошо, эта дверь не открывается — но ведь могут быть и другие! Могут или нет? Если есть один выход, почему бы не быть и другому? И потом, эта связка ключей — ведь всё не просто так? Или?.. Ну, ладно. Инна встала, отряхнула со спины пыль и решительно отвернулась прочь от двери. Сумрачный коридор поигрывал мерцающими огоньками тусклых лампочек на потолке, будто спрашивая: «А вам слабо?» «А мне по барабану», — мысленно ответила она коридору и спокойно зашагала вперёд.

Перед развилкой Инна остановилась. Левый ход, несомненно, выглядел более привлекательным. В общем-то, он был таким же, как и тот, из которого она сейчас пришла — монотонные тёмно-зелёные стены и неяркие светильники на потолке. Правый отличался от него тем, что огоньки в нём вспыхивали заметно реже; к тому же, посреди туннеля неспешно тёк мутный ручей, прямо как в городской канализации. Правда, Инна никогда не бывала в канализации, но благодаря голливудским боевикам составила себе о ней представление, и никакого энтузиазма это представление у неё не вызывало. Но…

Но где-то в левом коридоре скрывалось «оно».

Инна толком и не знала, что именно подразумевает под этим многозначительным словом. В сущности, она его даже не видела. Просто где-то там, впереди, широкий и относительно светлый путь выходил к большому бассейну и дальше продолжался вдоль него. И когда она пыталась пройти этим путём прошлый раз, что-то в воде вдруг забулькало и заурчало. Она остановилась — но уже в следующий миг бульканье стало угрожающим, а поверхность воды начала вздыматься, готовая явить миру лик омерзительной твари. Конечно, если рассудить здраво, никаких доказательств омерзительности данной твари пока ещё не было. Но Инна предпочла не дожидаться их появления и, как последняя трусиха, побежала прочь, после чего и оказалась перед проклятой дверью «0195».

Нет, не хочу туда, подумала она. Что ни говорите — а не хочу. Вздохнув, Инна свернула направо. В «канализации» было тихо — слышался только скромный шелест ручейка, неторопливо несущего воду неведомо откуда и неведомо куда. Нет, пожалуй, это всё-таки была не канализация, потому что воздух здесь оказался на удивление чистым, и водяной поток совсем не напоминал скопище отходов жизнедеятельности. Тогда что же это? Инна не стала ломать себе голову — она осторожно шла вперёд, придерживаясь правой стены.

Скоро ход свернул влево под прямым углом. Следующий этап пути выглядел настолько длинным, что конца ему не было видно — он терялся где-то в полумраке подземелья. Почему я не посмотрела в щель? — вдруг подумала Инна. Там, на двери, на самом верху была щель — а я в неё даже не заглянула. Почему, ну почему же я такая дурочка? Эх-х… С другой стороны, развивала она свою мысль, как бы я в неё заглянула? Да просто не дотянулась бы! Вообще-то Инна никогда не жаловалась на свой рост — наоборот, всегда считала, что он как нельзя лучше соответствует принятым стандартам красоты. Но тут уж был повод пожалеть, что она не оказалась хоть чуточку повыше стандартов. Только опять же, с третьей стороны: ну, выглянула бы она, ну, даже разглядела бы там что-нибудь… А потом? Можно подумать, это как-то помогло бы ей открыть дверь. Да никак не помогло бы. Так что и фиг с ней, со щелью.