Константин Якименко - Загадка Роберта Престона

— Проклятие… я с самого начала боялся… Вы, все, слышите меня? Больше такого не повторится. Я не допущу. Все поняли?

— Поняли, — беру на себя смелость ответить за всех.

— Тогда едем дальше.

— Нет, Конрад! — взрывается Хуанита. — Никуда мы не поедем! Я не хочу туда! Я не хочу! Поворачивай назад, слышишь?! Мы вернемся и сейчас же улетим с этой чертовой планеты!

— Что такое? Бунт на корабле? — кажется, командор уже приходит в себя. — Извини, моя дорогая. Если ты хочешь вернуться — вылезай и топай по дороге. Путь свободен, милости прошу!

Что ж, ты кинул еще один камень в свой собственный огород…

— Но ты же не сделаешь этого, любимый? Ты ведь не прогонишь меня, правда? Ты же…

Конрад ничего не отвечает — молча смотрит на свою «кошечку», и она вдруг смолкает. Немая сцена длится с полминуты. Потом Хуанита сдается и бессильно опускается на борт вагонетки. Командор переключает скорость.

Еще через полминуты Акай сообщает, что в дверном механизме где-то оборвался контакт — он уже разобрался и почти взломал ее. Оборвался контакт… вероятность примерно такая же, как если выйти утром из дома и найти на улице миллион едов [10] «Еды» — ЕД, Единые деньги, общеземная денежная единица. .

Что там говорил Дмитрий насчет изменения вероятностей в UIF?

Ладно уж…

Медленно едем. Залежи благородного металла остаются позади, и коридор вновь становится однообразным, серо-коричневым. Нам попадается еще несколько вышедших из строя машин, уснувших вечным сном в стороне от дороги. Скорее всего, их состояние ничем не отличается от тех, что мы видели ближе к началу пути. Проверять никому не хочется.

Потом мы видим труп.

Человек в защитном костюме несколько устаревшего образца — как раз такие должны были быть у первой экспедиции — лежит справа рядом с рельсом, уткнувшись лицом в землю. Шлема на голове нет. Из широкого отворота серебристого одеяния торчит почерневшая, изъеденная временем черепная кость. Малоприятное зрелище, но у меня оно почему-то не вызывает ни страха, ни отвращения.

— Останови, я посмотрю? — одновременно предлагает и спрашивает разрешения Дмитрий.

Конрад молча переключает на тормоз. Хуанита демонстративно отворачивается, хотя ей, имеющей какие-то познания в медицине, вроде бы и не пристало смущаться по такому поводу. Дмитрий вылазит, переворачивает тело — лицевая сторона выглядит еще хуже, но на костюме никаких повреждений не заметно. Что-то осматривает, потом возвращается к нам. У меня по этому поводу нет даже любопытства. Ну, мало ли, выяснил он, что его зовут так-то и так-то и он занимал в экспедиции такую-то должность — ну и что с того?

— Аурита Гендельман, — изрекает ученый, — если не ошибаюсь, специалист по глубинному бурению. Рискну предположить, что причина смерти — огнестрельное ранение.

— То есть, хочешь сказать, ее положили свои же? — все-таки любопытство во мне ему удалось пробудить.

— Свои, чужие — откуда я знаю? Но повреждение черепа очень похоже на рану от импульсника.

— С чего ты взял? — это Конрад. — Ты будто знаешь, что они могли здесь встретить?

— Командир, я знаю не больше, чем ты. Я только представил факты и высказал свое мнение. Можешь интерпретировать его, как хочешь.

— Ладно. Еще что-нибудь?

— Да нет…

Ни слова не говоря, Конрад стартует вагонетку.

Нет, то, что в нашей так называемой «экспедиции» постоянно возникают раздоры, вполне объяснимо. Но неужели то же самое было и в официальной, состав которой подбирается тщательнейшим образом?

Впрочем, тут Конрад прав: кто знает, что они могли здесь встретить?

Поворот вправо — и рельс вдруг обрывается. Слабенького света от переднего фонаря не хватает, чтобы разглядеть, в какие глубины уходит мрачный коридор. Но там, где бессильна техника, может помочь мое нестандартное зрение.

Перехожу на самый низкий уровень. Все становится багрово-красным, зато ограничения на дальность больше не существует. Впереди — большой зал, всей ширины которого я не могу увидеть из своего положения. Но меня больше интересует то, что находится в его конце. Сейчас я различаю только выделяющееся на темном фоне яркое пятно. Так… Медленно приближаю, попутно наводя резкость. Еще, еще… На этом уровне у меня большие возможности, и я хочу использовать их полностью. Совсем близко… В последний раз регулирую четкость изображения. Слегка подровнять углы… Есть! Итак, что мы имеем?

Совершенно гладкая поверхность — пристроенная к стене квадратная плита размером три на три метра со слегка закругленными углами. Материал — то ли металл, то ли какая-то разновидность керамики, отсюда понять невозможно. Больше — ничего особенного, кроме…