Иван Афанасьев - Дни без князя

Поразмыслив, Юрий решил, что верно второе. Предметы Прежних вряд ли могли пригодиться здешней отсталой цивилизации. Кроме, разве что, оружия. Но о его применении здешняя история молчала. Да и кому оно могло потребоваться, кроме князей? А за теми бдительно присматривали Зрящие.

Итак, Сенары приговорили князя Аю Амаравату. За что — неизвестно. Подослали к нему Прежнего, отправили охотиться за ним два отряда лучников с отличной военной подготовкой. Не Солдаты ли Вудры это были? А когда предыдущие затеи провалились, дворец князя атаковали ракетой с летательного аппарата. Чтобы вызвать такую ненависть, требуется изрядно насолить истинным властителям Амату. Что же такого совершил князь Амаравата? Юрий знал лишь о том, что князь втайне хранил несколько амулетов Прежних и выяснил, что Зрящие находятся с ними в контакте. Достаточно ли этого, или причиной ненависти стал его сын? Ведь и служительницы Дивеи всячески желали, чтобы Аю Васанта, "их" ребенок, поскорее встал во главе Дастрана.

Имена, термины, их связи путались в голове. Порой Юрию казалось: еще мгновение — и он поймает ускользающую суть. Но раз за разом он ощущал свое бессилие или вступал в мир бесплодных фантазий. Виной тому было слово "сенары". Кондрахин не знал, кто это такие — конкретные люди или название клана, идеологического или религиозного направления. Это и сбивало его с толка. Слова неожиданно всплывали перед ним, как рыбы из глубин. И если с халпеями он кое-как разобрался с помощью монахов, то сенары оставались абстрактным понятием, не имеющим конкретного образа.

Ведмедь вернулся не скоро. Выглядел он веселым и озабоченным одновременно. Его курчавая борода была тщательно расчесана на обе стороны. Ведун плюхнулся на приземистую скамью и притворно зевнул.

— Эх, Юрка, — с оттенком мечтательности произнес он по-русски, — если бы ты мог видеть ухищрения наших соратниц по ремеслу! Вся земля в Ити в сети заклятий. Причем, я раньше таких не встречал — не сигнальные, а ловчие. Знаешь, как будто свора пауков сообща ловит единственную муху. Ты гордишься?

— А то, — без энтузиазма отозвался Кондрахин.

Ведмедь хихикнул, запуская пятерню в расчесанную бороду.

— Не боись. Я на тебя поставил знак невидимости. Астральной, конечно. Пусть бабы перебесятся…

— Но это же невозможно! — перебил его Юрий. — Астральный след не истребишь!

— Вот и они так думают, — вновь самодовольно рассмеялся ведун. — А я распылил по всему городу слепки твоего астрала. Мелочь, а приятно. "Тебя" хватают ежеминутно. Хлоп — а там пусто! Они с ума посходили!

Кондрахин в который раз поразился. Его друг изобретал на ходу никому не ведомые мистические способности, играючи разрушал чужие заклятия, путешествовал между мирами, но, тем не менее, именно он, Кондрахин, в их связке считался главным. Так решили Демиурги, с ними согласились Просветленные, да и сам Ведмедь не возражал. Нет, Юрий определенно не был номенклатурным работником советской эпохи, которому все равно кем, лишь бы руководить.

— Спасибо, Ведмедь, — тихо сказал он, — но как же ты? Амаравата? Княжич?

Ведмедь помрачнел.

— За себя я не беспокоюсь — не то в жизни было. Думаешь, на Тегле меня в действительности в застенках удерживали? Дудки! Бывало, исчезну на недельку, а вместо себя оставлю свой фантом. Какая разница тюремщикам, кого сторожить? А князь… Он мне симпатичен, как и тебе. Но ты, должно быть, сам уже почувствовал: Амаравата только внешне живой. Обратил внимание на его ауру?

Юрий молча кивнул. Аура владельца Дастрана была необычной, по крайней мере, ранее Кондрахин подобной не видел. До сих пор он предполагал, что это связано с мистическим способностями князя, но сейчас, услышав слова Ведмедя, и внутренне согласившись с ними — ужаснулся. Выходило так, что они охраняют мертвеца. А вот юный наследник абсолютно живой — в этом Кондрахин был полностью уверен. Получалась какая-та чушь: княжича оберегают от всевозможных напастей и он с Ведмедем, и служанки Дивеи, и монахи Ямы, и княжеская дружина… И все подозревают друг друга, и сражаются друг с другом. Кто или что стоит за этим? Кому это выгодно? Слишком много неизвестных в этом уравнении.

Амаравата, если верить Корзинщику, неугоден всем: и жрецам, и торговцам, и Прежним. Неизвестно, почему. Видный мужчина, не подлый, не более амбициозный, чем любой из его соседей. За что и кем он приговорен?

— Вед, — тихо спросил Кондрахин, — тебе известно слово "сенары"?