Дейтон Лайт - Муравейник

Редар был уверен, что сможет отыскать муравейник:

– Муравьиную тропу в холмах найти довольно легко. В паре сотен перестрелов от нее я тогда еще приметил холм с лысой, вылизанной ветром верхушкой. А на той стороне, рядом с тропой, тянется узкое ущелье, где я ночевал. Заблудиться невозможно! Только вот идти долго, а всю армию на шарах не перевезешь…

– Сколько? – коротко спросил Римал, потирая раненую ногу: в бою какой-то чересчур быстрый шестилапый успел полоснуть жвалами.

– От Серых скал – около трех переходов. Отсюда будет несколько меньше. Я тогда шел почти полный день, часть ночи и еще до самого вечера, пока не достиг холмов. А оттуда до муравейника – примерно треть дневного перехода.

– Да, путь неблизкий. Моим охотникам надо дать отдохнуть, – заметил Каверра.

Еще на прошлом совете решили, что каждый командир отберет из своей сотни лучших воинов, а Салестер – самых метких стрелков. Кенгар выбрал, в основном, опытнейших охотников своего старого отряда, Римал – тоже, Каверра, командир пустынников, взял бы только добровольцев, но вызвались опять почти все, и ему пришлось пережить немало неприятных мгновений.

Каждый хотел попасть в рейдерный отряд, и многие охотники, заслышав, что Каверра предпочел ему какого-нибудь соседского парня, впадали в ярость:

– Как? Ты взял Инлегга, а меня нет? Да он на прошлых дождях от сольпуги полночи бегал?

– Почему ты не выбрал меня? Что, если рыжие твари чуть-чуть оцарапали мне руку, то я теперь уже и не охотник?

В конце концов, страсти улеглись. Два десятка и один счастливчик был готов биться за новые земли с любыми тварями мира. Богвар и Кребус попали в их число, а вот Зинвал – нет, чем был страшно недоволен.

По три десятка взяли мастера охоты, полтора десятка юных пращников – Салестер. Всего в рейдерном отряде было чуть больше сотни человек, вместе с командирами и единственным жителем Долины – одноглазым мастером войны Велиманом.

Военачальники пока не решили, когда отряд выходит в свой опасный рейд, но понятно было, что медлить нельзя ни в коем случае. Разве что дать воинам немного отдохнуть, но не больше одного дня.

Айрис согласно кивнула седому пустыннику:

– Конечно, Каверра. Выспаться и набраться сил надо всем: дорога впереди – не из легких. Да еще неизвестно, что там… Может, там все кишит шестилапыми.

– Кишит, еще как… – вмешался Редар. – В тот раз они вокруг муравейника целыми толпами суетились. У меня аж в глазах зарябило. Тогда-то я не знал, что все они – рабочие.

– В этом и есть наш шанс, – подхватил Кенгар. – Судя по всему, большую часть рыжих солдат мы перебили, пока нарастут новые – минует несколько дней. Конечно, какая-то часть не пошла на Мерас, осталась охранять дом, но я не думаю, что их будет очень много. Если удастся застать их врасплох – охрану входов мы передавим быстро. Так, чтобы не успела подойти подмога.

Редар покачал головой:

– Подмога все равно явится, Кенгар. Вспомни, во время осады – стоило двум-трем шестилапым заметить нас, как в это место тут же начинали сбегаться остальные муравьи. На помощь. Мы все время удивлялись этому, многие считали, что у этих тварей есть друг с другом такая же ментальная связь, как и смертоносцев. Так что, как быстро бы мы ни перебили охранников, сигнал тревоги они передать успеют все равно.

– Да и пускай. Швырнем в каждый проход по три-четыре твоих заряда – и все. В узких туннелях и переходах бежать некуда, идут они, если верить опыту старых охотников, вниз под небольшим углом. Огненная смерть польется навстречу и сожжет любого муравья, который рискнет наружу полезть. Сколько у нас осталось зарядов?

– Готовых – штук семьдесят…

Редар мысленно представил, что в пещере высятся неровной горкой еще около ста двадцати недоделанных бомб. Надо только добавить орехового масла и вставить фитили.

Это была неправда. Их осталось всего семь штук. Да и то – не доделали их лишь потому, что не хватило масла на все заготовленные глинянки.

Хорошо, что смертоносцы не умеют считать. Больше двух ими воспринимается как «несколько»: три, четыре, пять – в общем, если можно представить в мыслях поодиночке. А дальше – уже «много». А много – очень неопределенное понятие. В пустыне это значило больше пяти, там вообще слишком мало всего, чтобы считать десятками. Даже людей. А вот пещерники говорили «много», когда речь шла о действительно большом количестве.

Но Редар родился и вырос пустынником. Семь, по его понятиям, это много. Так что пусть Младший Повелитель прочтет в его мыслях, что в Серых скалах еще мно-ого огненных зарядов. Сведения совсем не лишние – избавят союзника от многих опасных соблазнов.