Михаил Харитонов - Моргенштерн (сборник)

Полковник ВВС Геннадий Михайлович Шацкий смотрел на всё это с плохо скрытым раздражением. Он знал цену порядку, и того же требовал от других. Жаль, очень жаль, что Гера не отслужил — тогда, в правильной армии. Ну да… сердце, конечно. Врождённый порок. Не повезло. А вообще-то парень должен служить, это мужской долг. Две зимы, две весны — из пацана получается человек. Конечно, Герка — особый случай, это надо признать. Как он тогда поступал в Физтех — сутками напролёт сидел за книжками, дым из ушей, глаза красные… Дядя Женя тогда учил, учил охламона: сходи на воздух, отдохни, выспись, как человек — больше толку будет. Да куда там! А если вдуматься — зачем поступал, учился, нервы трепал? Всё равно теперь вся советская наука накрылась одним местом… Хотя ведь и армия советская тоже накрылась тем же местом. Н-да, заранее не угадаешь ни черта.

— Курить-то у вас тут хоть есть куда? — осведомился Шацкий, отыскивая взглядом пепельницу.

— А на пол, — легкомысленно ответил Герман, сидя на колченогом столе и болтая ногами. — Тут можно.

— Грязь разводить, — не удержался от замечания полковник, но всё-таки вытянул из кармана пачку. Курить хотелось очень. — Ну давайте, что-ли, рассказывайте. Делайте из меня идиота. Чего надо-то?

— Дядя Женя, — Герман внимательно смотрел в дублёное лицо полковника, пытаясь сообразить, стоит ли жать на старые семейные связи. К сожалению, по лицу Шацкого понять что-либо было решительно невозможно.

— Геннадий Михайлович, — попробовал Герман по-другому. — Мы обращаемся к вам как к русскому военному, патриоту… ну, вы понимаете, о чём я?

— Пока ничего не понимаю. Кроме того, что вы очень хотите втравить меня в какую-то гадость, — ядовито заметил полковник. — Только я вот что скажу. Ты, Герка, хороший парень, и папа у тебя был… ну, ты знаешь, кто для меня был твой папа. Поэтому я сижу в этом свинарнике и тебя слушаю. Но имей в виду одну простую вещь. Я ни в каких бизнесовых делах не участвую принципиально. И если ты в какое-то дерьмо вляпался с деньгами, задолжал кому-то, или ещё что — я совсем не уверен, что смогу тебе помочь. У меня, конечно, есть кое-какие старые связи. Но сейчас всё это не работает. А если что-нибудь политическое — так я вообще здесь ничего не понимаю, и понимать не хочу. Я, если хочешь знать, считаю так: все наши политики — говно. Продажная сволота. Все, без исключения. Страну развалили — раз. Продают по кускам — два…

— Геннадий Михайлович, так вот и мы о том же, — невежливо перебил его Генрих. — Вы послушайте, а потом делайте выводы.

— Ну, слушаю, — полковник потёр пальцем переносицу. — Только быстро и доступно.

— Ну да… В общем… Роб, давай ты, что-ли…

— Значит, так, — Роберт слегка волновался. — У нас есть звезда. То есть у нас была звезда…

— Вифлеемская, — вставил Генрих.

— Будем надеяться… В общем, так. Сверхновая звезда в центре Галактики. Зрелище, конечно, красивое. Жаль, отсюда его не видно. Понимаете, облака в созвездии Стрельца её закрывают. А если бы не закрывали, кстати, у нас ночью было бы светлее, чем днём. Центр Галактики вообще светит офигенно… Звезда массивненькая была, приятная такая бешечка… Дальше по классической модели. Ну, нейтронизация, то-сё. И потом — бамц. Доступно?

— Доступно, — в голосе полковника прорезалась обида. — Нейтронизация, понимаешь… бамц… Думаешь, раз я военный, значит — дуб? Да ты знаешь, с какой техникой я работал? И сейчас, между прочим, работаю. У меня на объекте вся спутниковая связь…

— Знаем, дядя Женя, вы лучше слушайте, — огрызнулся Герман.

— Значит, звезда взорвалась. Давно. Двадцать пять тысяч лет прошло примерно. Из взорвавшейся звезды до чёрта всего сыпется. Лучи всего спектра, частицы разные. Нам это всё неинтересно. А вот изменение формы интересует нас очень и очень сильно. Понимаете, её же на части разнесло. Тут-то всё и начинается. В центре трансформы…

— Ты попонятнее, — попросил Генрих.

— А тут нельзя попонятнее. Мы, по сути, ни черта не знаем точно, — Роберт развёл длинными худыми руками. — Старик Шапиро вот знает, наверное. Короче, так: в эпицентре взрыва возникает поток минус-вероятности… Как бы это объяснить по-простому… Что-то вроде энергии, но не совсем энергия. По Шапиро — докосмическая форма единой материи-энергии. По Гумилёву — пассионарный импульс. По религии — наверное, благодать Божья… Ну, это уже не из физики, сами понимаете…

— Радиация, что-ли? — на всякий случай уточнил Шацкий.

— Нет, не радиация… Короче говоря, возникает что-то, распространяющееся со скоростью света и ломающее нахрен вероятность событий. То есть — там, где проходит поток, случаются чудеса. Ну, дальше мы уже не уверены…