Артур Кларк - Солнечная буря

Михаил, поднаторевший в этом деле за счет ежедневной практики, выбрался из скафандра первым. После этого скафандр отправился в чистящую кабинку. Это выглядело довольно-таки забавно: благодаря сервомоторам скафандр прошагал по полу, будто снятая с человека ожившая кожа. Михаил, оставшись в нижнем белье, подошел к раковине и вымыл руки под тонкой струйкой воды. Черно-серая пыль все же осталась на поверхности скафандра, несмотря на все старания противопыльной камеры, а когда Михаил выбирался из скафандра, пыль попала ему на руки и забилась в поры и под ногти. Смешиваясь с естественной жировой смазкой кожи, она отдавала порохом. Лунная пыль стала проблемой с тех самых пор, как люди сделали первые шаги по спутнику Земли. Очень мелкая, проникающая повсюду и при любой возможности с превеликим энтузиазмом окисляющаяся, эта пыль разъедала все на свете — от механических устройств до слизистых оболочек человеческого тела.

Но конечно, сейчас на уме у Михаила были вовсе не инженерные проблемы, связанные с лунной пылью. Он рискнул обернуться. Юджин снял ботинки, перчатки и шлем, тряхнул головой и растрепал красивые пышные волосы. Михаил хорошо помнил его лицо. Впервые он увидел Юджина на каком-то бессмысленном сборище не то на базе «Клавиус», не то на базе «Армстронг». Черты лица молодого ученого только-только немного огрубели и обрели мужественность, но при этом еще сохраняли симметрию и нежность юности — даже несмотря на немного диковатые глаза. К этому лицу Михаила безнадежно влекло, как влечет мотылька к пламени свечи.

Пока Юджин разоблачался, Михаил вдруг кое о чем вспомнил.

— Юджин, вы когда-нибудь слышали про «Барбареллу»?

Юджин сдвинул брови.

— Барбарелла? Кто такая? С «Клавиуса»?

— Нет-нет. Это такой старый фантастический фильм. Я, знаете ли, в некотором роде фанат кинофильмов, снятых до первых космических полетов. Там снималась молодая актриса, Джейн Фонда… — Юджин явно не мог сообразить, о чем он говорит. — Ладно, это я так. [2] По-видимому, Михаил вспоминает не о самой Джейн Фонда, исполнявшей роль Барбареллы, а об одном из персонажей кинофильма — птицечеловеке с внешностью ангела.

Михаил вошел в маленькую душевую кабинку, разделся догола и встал под душ. Вода пошла не сразу. Большие радужные капли с волшебной замедленностью падали на пол. Старательные насосы собирали все до последней капельки. Михаил запрокинул голову и подставил под струи воды лицо. Он старался успокоиться.

Фалес негромко сообщил:

— Я сварил кофе, Михаил.

— Фалес, как ты предусмотрителен.

— Все под контролем.

— Спасибо.

Порой возникало такое впечатление, будто Фалес и вправду читает мысли Михаила.

На самом деле Фалес был всего-навсего менее совершенным клоном Аристотеля — искусственного интеллекта, образованного сотнями миллиардов земных компьютеров всевозможных размеров и сетями, связывавшими эти компьютеры между собой. Отдаленный потомок мощных поисковых систем конца двадцатого века, Аристотель стал могущественным электронным разумом, мысли которого вспыхивали, как молнии, над оплетенным паутиной проводов ликом Земли. Многие годы он был неразлучным спутником всего человечества.

Когда люди начали осваивать Луну и основали здесь самую первую базу — «Клавиус», стало ясно, что без Аристотеля им никак не обойтись. Но свет от Земли до Луны добирается за секунду с лишним, а для мира, где любая погрешность равносильна смерти, такое промедление недопустимо. Тогда и создали Фалеса — лунную копию Аристотеля. Фалес постоянно подпитывался из неисчерпаемых баз данных Аристотеля, но, конечно, он был намного проще своего «родителя», поскольку электронная «нервная система», проложенная по Луне, по сравнению с земной пока пребывала в зачаточном состоянии.

Но, невзирая на то, что Фалес был проще Аристотеля, свою работу он выполнял исправно. Он, безусловно, обладал вполне достаточным умом для того, чтобы оправдывать данное ему имя: Фалес Милетский, древнегреческий мыслитель шестого века, первым высказал мысль о том, что Луна светит не собственным светом, а отраженным солнечным. Считалось также, что он первым предсказал солнечное затмение.

Фалес всегда был к услугам любого человека из тех, что находились на Луне. Михаил, несмотря на свой стоический склад характера, порой все же ощущал одиночество, и тогда его утешал размеренный, почти лишенный эмоций голос Фалеса.

Сейчас, с печалью думая о Юджине, он чувствовал, что нуждается в утешении.