Александр Хакимов: Посетитель музея

После выстрела скорчера, всунутого по самый приклад в зыбкую плоть, слизень съежился почти вдвое, сложился гармошкой. Крови как таковой не было. Глаза подернулись пленкой и погасли. Вот и все. Никаких проблем!

Проблемы возникли потом - с консервацией добычи и доставкой. По прибытии на Землю Стрелок почти смирился с тем, что первый заказ провален бесповоротно. Вместо особи - капсула весьма смердящего жидкого холодца.

Честь и хвала Спецу, сотворившему тогда из холодца... мнэ-э... конфетку. Нет, право слово, как живой, как там, на валуне. Спец, знаете ли, это спец!

Они дружили с малолетства. Прозвища друг другу они приклеили тоже с малолетства - с тех пор, как один пацан срезал на взлете жука-"эльфа" из примитивной рогатки (нич-чего себе! скорость "эльфа" даже на взлете - за сотню кэмэ в час!), а другой пацан умудрился собрать "эльфа" по кусочкам в одно целое и неотличимое от "дорогаточного" периода (нич-чего себе! после прямого попадания от реликтового жука осталось... да нич-чего от него не осталось!). Так и откликались на "Стрелок!", на "Спец!".

Годы, годы, м-да. Великая Теория Воспитания в пору их малолетства еще не стала практикой, но экспериментально внедрялась, внедрялась... Основной тезис: найти в человеке природный талант и развить его. Благие намерения. Не практика еще, но теория уже. Еще не Теория, но уже теория. Теория без практики мертва...

С годами прозвище превратилось в звание: "О, Стрелок, о!", "О, Спец, о!".

Ладно, что у нас дальше?

А дальше у нас - бетонный пол, шершавая стена, два окнабойницы. Декорация каземата. И троица ушастеньких. Ути-путиньки! И поясняющая табличка: "Семья голованов, планета Саракш".

Кто-кто, но Стрелок в пояснениях не нуждался.

Вот с ними, с голованами, пришлось повозиться! На редкость хитрые и осторожные псины! Стрелок выслеживал их в радиоактивных дебрях, среди развалин, в непроглядных тоннелях. Постоянно мутило от таблеток антирада, который приходилось есть горстями. Плюс риск подорваться на давным-давно заложенной мине или попасть под обстрел престарелого роботанка. Голованы же, подобно призракам, едва оказавшись в поле зрения, мгновенно исчезали. Стрелок не успевал среагировать и поймать на мушку, хотя что-что, а реакция у него еще та. Три недели, почти месяц - таким вот манером.

И, наконец, повезло - щенок-голованыш высунулся из заброшенного пулеметного дога. Несмышленыш еще, любопытство одолело, вероятно. Любопытство - не порок, но... Пли!

Скорчер практически беззвучен, но вот голованыш успел напоследок тявкнуть. И, разумеется, самка явилась на зов, выметнулась из-за контрэскарпа.

Вас-то, мамаша, мы и ждем! Он слезал ее в воздухе, в полете, в прыжке. Особо выбирать не пришлось, и заряд скорчера изрядно попортил шкуру на груди у самки. Будет Спецу непростая работа по возвращении Стрелка на Землю.

Так, но пока - где у нас папаша? Вот и он, здрасьте!

Самец-голован был великолепен, что касается стати и прыти. А что касается стратегии и тактики - отнюдь нет. Просто попер на противника - яростно и тупо, безоглядно. Будто нарывался на выстрел. Ну и получи! Хватило времени прицелиться. Получи - в глаз.

Все-таки слухи о голованах как о существах, отличающихся умом и сообразительностью, сильно преувеличены. А глаз - дело наживное. Вот ведь сидит папаша-голован в музейном интерьере и в оба глаза настороженно следит за приходящимипроходящими - не замай, дескать, мое семейство, самочку с голованышем. Да, у Спеца все-таки лучше всего получаются глаза и не скажешь, что стекляшки...

Бывайте, ушастенькие. Никто вас здесь не тронет. Здесь не тронет.

Кто следующий?

А следующий, если ему не изменяет память, леонидянин. Память не изменяет. Леонидянин - маленький, голенький, крепенький, росточком с пятилетнего пацана. А верхом на птичке и вовсе кажется миниатюркой.

Это уже после Саракша. Или - до? Нет, после. Попотел тогда Стрелок, попотел! В прямом и в переносном смысле. Три месяца без малого - по степям Леониды, сплошь поросшей высокой жесткой травой. Степь до степь кругом, и - ни намека на добычу. То есть как раз одни намеки - тонкие и толстые. Леонидяне были везде и нигде. Хлопанье крыльев - постоянно, и днем и ночью. А задерешь голову и - никого. Как издевались, право слово! Ну-ну, летуны-невидимки, в прятки вы играть умеете. Но кушать вам надо?

Стрелок подобрал наиболее крупную особь медоноса и, соответственно, подобрался к нему. Собственно, особого труда это не составило. Медоносы, эдакие полосатые бегемотины, флегматичны и покорны. Леонидяне их регулярно доят.