Артур Кларк - Перворожденный

Однако Байсеза еще не привыкла к Марсу. Прошло некоторое время, прежде чем ее осенило, что эти растения вне купола были собственно марсианскими растениями.

— О Господи! — выдохнула она.

Алексей засмеялся.

Они прошли несколько жилых зон. В одном месте находилось нечто, что можно было бы назвать школой, и Байсезе страстно захотелось зайти внутрь и узнать: чему учат первых настоящих марсиан? Что им рассказывают о Земле? Но у нее не хватило решимости попросить об этом Паулу.

Потом они нашли бар под названием «Лыжный» — очевидно, в честь Чиапарелли, который неумышленно стал исследователем местных каналов. Здесь было даже спиртное, но только в виде фруктовых вин и виски. Они попробовали яблочного вина, но Байсезе оно показалось невкусным.

— Низкая гравитация, низкое давление, — объяснил Алексей. — Зато здесь гораздо легче напиться, чем на Земле.

Последний купол, который они обследовали, был самым большим и, судя по всему, планировался как самый роскошный. Он состоял из панелей, укрепленных на конструкции, которая была сделана, как определила Майра, из лунного стекла. Под куполом царило полное запустение. Кроме нескольких углов, которые использовались для магазинчиков, везде стояли пыльные перегородки, на недоделанном полу валялись кучи камней, куски кабеля и труб.

— Такое впечатление, что вы не знаете, что с этим делать, — сказала Байсеза.

— Но это строительство начали не марсиане, — ответила Паула. — После солнечной бури все очень сожалели о том, что случилось с командой «Авроры», и огромные средства были вложены, чтобы основать здесь нормальные человеческие поселения. Например, это место должно было стать марсианским кусочком Земли. — Она взмахнула рукой. — Стекло привезли сюда с самого земного щита. Так что это здание — что-то вроде мемориала. Здесь должны были спроектировать даже голубое небо. И назвать этот купол должны были Оксфордским Цирком.

— Вы шутите.

— Нет, — ответил Алексей. — Здесь хотели даже устроить зоопарк. Ферму по выращиванию животных. Поселить слонов, бегемотов, не знаю, кого еще. Все звери должны были прибыть сюда в виде оплодотворенных яйцеклеток.

— И погода внутри купола должна была быть земной, — продолжала Паула. — Эти работы уже начались, когда я была маленькой. Солнечная буря всех сделала очень пугливыми и сентиментальными. Однако все начало очень быстро ломаться, и никому не хотелось заниматься починкой. Да и с какой стати мы должны что-то здесь чинить? Многие из нас вообще никогда не видели Землю. Мы по ней не тоскуем. И к тому же у нас есть своя собственная погода. — Ее молодое лицо было так похоже на лицо матери! Она широко улыбнулась ничего не выражающей улыбкой.

Эту ночь Байсеза провела в подобии тесной монашеской кельи, которая, судя по всему, должна была ей напоминать о том, что в гости сюда ее не приглашали, что ей не рады и что ее присутствие здесь только терпят.

Но над кроватью висела полка с книгами — настоящими бумажными книгами, или книгами-факсимиле. Все они были классическими земными романами о Марсе, о том, как долгие годы до космической эры люди мечтали об этой планете. Здесь был Уэллс, Вайнбаум, Бредбери, потом Робинсон и другие. Перелистывание старых книг успокоило Байсезу: впервые с момента отъезда с Земли она увидела, как много мечтаний на протяжении долгого времени связывали земляне с Марсом.

Она легла на кровать, прочитала несколько страниц «Марсианской пыли». Писателя звали Мартин Гибсон. Он написал красочную мелодраму, которая — вместе с комфортной гравитацией — очень быстро убаюкала Байсезу.

Ее разбудил Алексей. Он тряс ее за плечо.

— Вставайте, нам надо ехать.

Она села на постели и протерла глаза.

— А вы говорили, что нам надо подождать вездеход.

— Наши планы изменились. На Марсе не так много транспортных средств, но этой ночью они уже засуетились.

— Кто это «они»?

— Астропол. Космический Совет. Слушайте, Байсеза, у нас еще будет время все это обсудить. Прошу вас, поторопитесь. Прямо сейчас вам надо пошевеливаться.

Она ему поверила. Ему и Майре. И начала пошевеливаться.

К посадочному шлюзу центрального купола подкатил вездеход. Сквозь маленькие окошки он был хорошо виден. Он имел номер: четвертый из шести подобных ему лоуэлльских исследовательских вездеходов. Но он имел также и название, нанесенное на корпус голубыми буквами: «Дискавери». Размером со школьный автобус, покрашенный в ярко-зеленый цвет, весь утыкан антеннами и сенсорными установками. От одного из бортов поднималась «рука» — дистанционный манипулятор внушительных размеров. Вездеход тащил за собой столь же массивный трейлер, соединенный с ним толстой прозрачной трубой, сложенной гармошкой. Обе машины были подняты на огромные, внушительного вида колеса. В трейлере находились продукты, запчасти, система жизнеобеспечения — и, что самое удивительное, маленькая ядерная энергетическая установка.