Евгений Войскунский: Искатель. 1975. Выпуск №2

А почему бы и нет? Почему летопись великих открытий и изобретений мы должны начинать с Архимеда? Разве не было до него многих поколений homo sapiens? Разве не затаился в глубине веков безвестный изобретатель колеса? Гончарного круга? Прялки? Воздадим должное их гению, и тогда — что же, поверим тогда и в реальность гончара из древнего Шумера, применившего гальванотехнику за шесть тысяч без малого лет до Якоби.

Надо полагать, пришельцы увидели в этом серьезный признак потенции к развитию землян. Не случайно они, предвидя большое наводнение, передают через Шама совет его отцу поскорее уходить в горы. Заметьте: не вождю, не всему племени в целом, а именно этому искуснику, отцу Шама. Что же это, как не забота о том, чтобы гениальный изобретатель выжил, передал свое мастерство будущим поколениям?

Мы не знаем и, к сожалению, никогда не узнаем, успел ли отец Шама вместе с другими людьми своего рода добраться до гор, или его захлестнул потоп. Самому Шаму и его жене необычайно повезло. Потоп, вероятно, уничтожил их род, и прошли многие годы, прежде чем на юге долины вновь расцвела жизнь и поднялись и окрепли города — великий Ур, Лагаш, Урук, — они же, Шам и Каа, были в пути, в межзвездном пространстве, и течение времени для них замедлилось…

— Вы по-французски читаете? — спросила Вера Федоровна.

— Нет, — ответила Нонна Селезнева. — По-английски умею.

— Тогда вот вам перевод с французского. — Директриса Института физики моря протянула листок с машинописным текстом, — Читайте, да поживее.

Нонна быстро пробежала письмо глазами.

«Мадам!

С удовольствием пользуюсь поводом написать Вам письмо. Дело в том, что в этом сезоне Ваш покорный слуга намерен провести комплексное исследование Течения Западных Ветров в диапазоне от пролива Дрейка до берегов Австралии. Судя по некоторым высказываниям Вашего сотрудника, мосье Ура, побывавшего этим летом у меня в Океанариуме, такое исследование может представить для Вас определенный интерес.

Был бы счастлив, мадам, провести работу совместно. Хотелось бы, в частности, испытать в океане методику, о которой в самом общем виде мне поведал мосье Ур при наших — увы, весьма немногочисленных — беседах в Санта-Монике.

Если идея совместной работы не вызывает у Вас отвращения и будет сочтена Вами полезной, то не откажите в любезности сообщить Ваши соображения по прилагаемому мною плану исследования, а также о технических и прочих условиях сотрудничества, которые пожелает предложить советская сторона. Я готов принять на своем судне Вас лично, мадам, и двух-трех Ваших сотрудников-океанологов.

Из сообщений советской прессы я узнал о поразительной истории мосье Ура, а также о том, что он, к счастью, невредимый, благополучно возвратился в Ваш прекрасный город. Соблаговолите, мадам, передать мосье Уру сердечный привет и особое приглашение участвовать в экспедиции, если, разумеется, он сочтет это для себя возможным. Пользуюсь случаем для того, чтобы переслать мосье Уру предмет его личного обихода, забытый им в Океанариуме.

Намечаемый мною срок отплытия «Дидоны» — конец декабря с. г.

С наилучшими пожеланиями, мадам,

Улыбаясь, Нонна положила листок на стол.

— Я и не знала, что Русто так куртуазен, — сказала она.

— Он сама любезность, — подтвердила Вера Федоровна. — Но если что-то придется ему не по нраву, Русто взрывается как динамит, я видела на одном симпозиуме… Впрочем, это к делу не относится. Что скажете о предложении старика?

— Оно не вызывает у меня отвращения. Наоборот.

— Русто хитер. То есть, я не сомневаюсь, что он радушно примет в экспедицию меня или другого океанолога. Но нужен-то ему Ур. Это ясно. — Вера Федоровна посмотрела на погрустневшее лицо Нонны. — Я звонила в Москву относительно предложения Русто. Вероятно, начальство отнесется к нему благосклонно. Но вопрос, милая моя Нонна, упирается в Ура.

Нонна молча кивнула.

— Я никогда не верила в пришельцев, — продолжала Вера Федоровна, барабаня пальцами по настольному стеклу. — Не укладываются пришельцы у меня в голове. Я и сейчас подозреваю во всей этой истории с Уром какую-то мистификацию. Ведь он склонен к мистификации, а?

— Нет, — покачала Нонна головой. — Он даже не знает, что это такое. Он совершенно натурален.

— Хотите сказать — непосредствен? У меня другое мнение, хотя, конечно, вам виднее. Однако незаурядность этого… гм… потомка Навуходоносора…