Владимир Васильев: Никто, кроме нас

Операция «Группер» завершилась: важная добыча была успешно проглочена. На глазах у всех обитателей галактики.

Союз все рассчитал верно: лишенные предводителя скелетики окончательно потеряли боевой дух и сдались почти без боев. Оставшихся в меньшинстве перевертышей задавили банальным числом, для верности отправив вперед автоматы. Империя окончательно испустила дух по истечении земной недели после похищения Унве.

Конечно же, готовился громкий судебный процесс — повторного мятежа старшие галакты допустить не могли, поэтому старательно вколачивали в сознание более молодых, сплошь и рядом недовольных собственным положением рас, нехитрую мысль: смирение лучше бунта.

Скотч и его боевая группа, как ни странно, никаких особых почестей не дождались. Особенно Скотч: за нанесенную императору травму руки его основательно взгрели. Зато лица Нери Йонаса и Гектора О'Риди ежедневно мелькали на всех эс-ви-каналах; эту парочку носили чуть ли не на руках. Было еще несколько личностей, оказавшихся после победы в центре внимания, но их вклад в операцию «Группер» от глаз непосредственных исполнителей как-то ускользнул.

Вскоре стало понятно почему: группа Скотча в полном составе; а также Веселов, Шулейко, Маримуца с Раджабовым и МакГрегори с Сориалом получили предложение от настоящих коллег Мельникова-Семенова. Легко догадаться какое.

Произошло это на Кассандре-6, во все том же госпитале-санатории «Хозчасти».

Народ расслаблялся; даже на фляги со спиртным руководство теперь глядело сквозь пальцы. Победа…

Три типа в штатском заявились на шестнадцатый день после пленения Унве. Как раз накануне куда-то исчезли Мельников и его напарник; Скотч с ожесточением подумал, что эти двое вполне могут назавтра не узнать его, случайно встретив в коридоре. Что Мельников назовется другой фамилией, а его молчаливый приятель снова не назовется никак.

Скотч угадал; его вызвали первым.

Трое в штатском расположились в комнате для свиданий очень по-хозяйски — чувствовалось, что они везде ведут себя как дома.

— Добрый день, Вадим. Меня зовут Ле Бурже, его Райд, а его — Равиль. Мы представляем здесь одну из мощнейших структур доминанты, на которую вы с товарищами, собственно, и работали последнее время.

— Это какую же? Пресловутую «Хозчасть»?

— Именно.

— И как она зовется по-нормальному? Или мне пока не положено знать?

— Так вы согласны?

— Еще нет.

Ле Бурже улыбнулся — не то чтобы снисходительно, но как-то до жути уверенно, словно знал наперед все, чему суждено было произойти.

— Мы называемся генеральной службой контрразведки доминанты Земли. Вы с товарищами немало поработали в последнее время. И показали себя с наилучшей стороны. Вполне естественно было привлечь вас на регулярную работу, раз уж вы так много узнали и так хорошо себя проявили. Кстати, Мельников лично о вас очень высокого мнения.

Скотч злился все сильнее и сильнее.

— Скажите, а это обычное дело для вашей службы — все время подставлять своих?

Ле Бурже продолжал улыбаться:

— Вадим, мы не знаем слова «подставлять». Мы знаем только одно-единственное слово, точнее словосочетание — «обеспечивать безопасность доминанты Земли». Остальное — частности. Если понадобится отдать жизнь за доминанту, любой из нас сделает это, не задумываясь. Вы ведь тоже такой, поэтому мы с вами сейчас и разговариваем.

— А зачем вы промываете память своим людям после каждого задания?

— Разумеется, исключительно для пользы дела. Ис-клю-чи-тель-но!

Скотч отвернулся и долго глядел в сторону.

— А если я откажусь? — спросил он глухо.

— Ваше право. — Ле Бурже чуть заметно пожал плечами и быстро переглянулся с Райдом. — Но я не советую. Некоторых из вас мы просто не сможем отпустить. Всем вам по-любому придется пройти через коррекцию памяти. Когда вы очнетесь, вы будете помнить только то, что нужно, причем будете твердо убеждены, что согласились работать на нас. Так же мы поступим со всеми, кто нам нужен безоговорочно. Вот видите, как я откровенен.

— То есть, — сказал Скотч холодея, — все уже решено за меня? И выбора, по сути дела, нет?

— Ну почему же нет? Работать в контрразведке лучше добровольно и осознанно. Так что соглашайтесь — в подсознании все равно остается слишком многое, чего никак не вытравишь никакими коррекциями памяти. Согласитесь сейчас — можете далеко пойти. Откажетесь… тогда вас ожидает скорая гибель на какой-нибудь пустячной миссии. Подсознание не обманешь.