Владимир Рыбин - Искатель. 1975. Выпуск №6

— Врет он, ваш Абадонна, — сказал Петер, появляясь на потухшем столике.

Женщина завизжала и мигом исчезла из комнаты, словно тоже обладала способностью цвагов. Старичок повесил челюсть на грудь и вывалил глаза на переносицу.

— Ты, папаша, посиди пока, а я пойду поговорю с гадалкой.

Он нашел ее не сразу: не вдруг догадался, что женщины с испуга обычно залезают под кровать.

— Не бойтесь! — крикнул он ее вздрагивающим ногам. — Я хочу поговорить с вами о том, как поднять авторитет вашей фирмы.

— А вы не обидите бедную женщину?

— Слово джентльмена.

— Как вы меня напугали, — сказала она, выползая из-под кровати. — Вы в самом деле дух?

— Вроде этого.

— Хорошо, что вы возникли прямо из столика. Мой клиент сделает мне рекламу.

— Я вам сделаю рекламу, о какой вы и не мечтали.

И он рассказал ей все о пришествии цвагов, о близком конце света, о необходимости уничтожить ядерное оружие.

— Ну нет, — сказала Бухела, едва он кончил. — На это я не пойду. Я же потеряю всех клиентов…

И Петер снова решил начать с «первого босса».

На этот раз перед домом «первого босса» было шумно. Клоуноподобные юнцы лезли на фонари и кричали что-то непонятное. Другие хохотали, свистели, обнимались с девчонками, целовались, дрались.

— Что здесь происходит? — спросил Петер, появляясь возле полицейского, безучастно стоявшего в стороне.

— Забавляются балбесы. У нас же свободная страна.

— Даже слишком.

— А ты, собственно, кто такой?..

Но Петера рядом уже не было. Он появился на верхушке столба и крикнул сверху в осатаневшую толпу.

— Боритесь за уничтожение атомного оружия! Иначе все вы погибнете!

Дикий хохот и гвалт были ответом.

— Ай да ловкач!

— Ты как туда залез?..

В соседних переулках, как по команде, заревели полицейские сирены, и черные мундиры начали пробиваться к столбу. Но Петера там уже не было. Он стоял на другом конце площади возле паренька, тренькавшего на гитаре.

Вокруг кольцом стояли люди, молча слушали.

— Через три месяца все вы погибнете! — крикнул Петер, когда гитарист умолк и стихли аплодисменты. — И все человечество погибнет. Если за это время не будет уничтожено атомное оружие!

— С чего ты взял?

— У него жена рожает через три месяца!

— Не мешай слушать! — кричали Петеру со всех сторон.

Паренек с гитарой наклонился к нему, сказал тихо:

— Вы слишком прямо. Они так не привыкли.

И запел, откинувшись к черной коре липы:

Завыли сирены. Из толпы вынырнул полицейский, взмахнул дубинкой, ударил по гитаре. Разноголосый стон вскинулся и умер, утонул в реве толпы.

— Как вы смеете! — крикнул Петер.

— У нас свобода, — оскалился полицейский. — Вы смеете петь, а я смею вас лупить.

Он замахнулся на Петера и выпучил глаза. Бить было некого…

После нескольких дней мотаний по свету в поисках здравого смысла Петер решил вернуться к «первому боссу» и во что бы то ни стало добиться от него толку. Но босс к этому времени успел опомниться. Едва он увидел Петера, как изобразил на лице величайшую радость и пошел к нему навстречу с протянутыми руками.

— Куда вы пропали? Я всю полицию поднял на ноги!

— Неужели понадобился?

— Представьте себе. Мне пришла в голову гениальная идея. Правда, пока я «первый», они у меня все гениальные. Но эта в особенности… Знаете ли вы, у кого больше всего врагов? Конечно, у «первого». Ибо его деяния касаются всех. А всем, как известно, не угодишь. Вот и погибают боссы во цвете лет. Ведь у нас свобода, каждый может купить хоть пулемет… Вы понимаете, что я с вами до конца откровенен? — Тут он попытался похлопать Петера по плечу, но рука его упала, не найдя опоры. — Простите, никак не могу привыкнуть к вашему облику. То ли вы есть, то ли вас нет. Но ведь это и хорошо, и отлично! Вас же нельзя убить! Берите все полномочия, поезжайте вместо меня, выступайте с предвыборными речами, обещайте избирателям что хотите и делайте, делайте свое благородное дело…

Идея была неплохой: не через чьи-то руки, а самому лично обратиться к людям, убедить их, пользуясь привлекательным мандатом представителя «первого босса». А уж людей только разозлить, напугать как следует, зажечь только — не погаснут. Толпа — стихия, шарахнется — никакие стены не удержат…