Элизабет Хэнд - Битва с будущим

Но Брауншвейг пропустил его слова мимо ушей. Он побежал к пролому. По лестнице уже поднимались его люди, и у них на носилках под прозрачным колпаком лежало обмякшее тело мальчика. При виде носилок Брауншвейг наконец остановился, и под его пристальным взглядом команда спасателей перенесла тело на вертолет. Толпа в молчании смотрела, как вертолет снова поднялся в воздух. Лопасти пропеллера прогнали по равнине волны красноватой пыли, и через минуту вертолет казался уже просто черным пятнышком в румяном закатном небе.

- Это мой мальчик? - раздался женский голос из толпы. - Это был мой мальчик?

Ей никто не ответил. Брауншвейг пошел в сторону домов, и капитан Кул заторопился следом, стараясь не отставать. По шоссе промчалась колонна тяжелых грузовиков, на бортах которых не было указано названия компании, и на перекрестке свернула на дорогу, ведущую к рядам типовых зданий. В кабинах грузовиков сидели люди в темной униформе. Лица водителей были непроницаемы. В авангарде этого грозного каравана, зловеще сверкая в свете заходящего солнца, ехали две огромные белые автоцистерны тоже без эмблем и даже без рекламных надписей. Брауншвейг остановился и, скрестив на груди руки, с напряженным выражением лица стал наблюдать за машинами.

- А как же мои люди? - сердито спросил побагровевший капитан Кул, заглядывая в лицо доктору. - Я послал туда пять человек...

Брауншвейг отвернулся и, не говоря ни слова, пошел от него прочь. Кул яростно махнул рукой в сторону пещеры: - Черт побери, вы слышали, что я сказал? Я послал...

Брауншвейг, словно ничего не слыша, шел к грузовикам, которые припарковались в тупике, выстроившись в один ряд. Какие-то люди официального вида уже вытаскивали из грузовиков палатки и алюминиевые распорки, спутниковые антенны, осветительные приборы, пульты к ним. Местные жители в замешательстве смотрели, как люди в форме достают из грузовиков первый из несметного множества рефрижераторных блоков и тащат его к пролому. Водители продолжали загонять в тупик огромные грузовики, скоро выстраивая барьер, отделяющий место происшествия от посторонних глаз.

Брауншвейг под шумок добрался до автоцистерн и, забившись в щель между ними, тайком достал из кармана сотовый телефон. Нетерпеливо тыкая пальцем в кнопки, он набрал номер, дождался соединения и сказал в трубку:

- Сэр? Произошло то, к чему мы оказались не готовы. - Несколько мгновений он слушал, потом кратко ответил: - Что ж, теперь нам нужно выработать план действий.

Федеральное здание

Даллас, штат Техас

Неделей позже пятнадцать агентов в темных ветровках с эмблемой ФБР бесстрастно смотрели, как над ними кружит уже совершенно другой вертолет. Они стояли на крыше, и глаза у всех были скрыты солнечными очками, отчего лица казались одинаково лишенными выражения. Шестеро держали на поводке доберманов и немецких овчарок; собаки часто дышали, устало высунув языки в тщетной надежде получить облегчение в полуденный зной. Когда вертолет приземлился, они прижали уши, но больше никак не проявили к нему внимания.

С правого борта вертолета открылась дверка, и из кабины вылез единственный пассажир. У него было вытянутое лицо, и, оглядывая мужчин и женщин, стоящих на крыше, он щурил глаза. Это был специальный агент, ответственный за проведение операции, - Дариуш Микод. Выдержав паузу, он твердым шагом направился к ним.

Навстречу ему вышел один из агентов с сотовым телефоном в руке и показал на серую крышу, на которой они стояли,

- Мы эвакуировали людей и прочесали здание снизу доверху. Нигде никаких следов взрывного устройства и вообще ничего похожего.

Микод выслушал его, поджав губы, и спросил:

- Собак запускали внутрь?

Агент кивнул:

- Да, сэр.

- Значит, запустите еще раз.

Мгновение агент смотрел на него, не в состоянии скрыть усталость. Потом ответил:

- Да, сэр, - и снова повернулся к своим подчиненным.

Микод, стоя позади него, всматривался горизонт, заложив руки за спину. Так он стоял минуту или две, изучая знакомые очертания

Далласа, плоскую серебристую громаду безоблачного неба над ним и унылые скопища лестниц, турбин и бетона на крыше соседнего небоскреба.

Вдруг он весь напрягся. Приставив ладонь козырьком ко лбу, медленно подошел к краю крыши и оперся на парапет. Он не произнес ни слова, только плотнее сжал губы, увидев одинокую фигуру, которая возникла из двери на соседней крыше. Даже с такого расстояния ему было видно, с какой решимостью двигается стройная фигурка в ветровке ФБР и как солнечный луч играет на темно-рыжих волосах, доходящих ей до плеч. Микод невольно еще крепче вцепился пальцами в перила ограждения.