Людвиг Хэвеси - Жюль Верн в аду

Услышав этот плеск, я ужаснулся. Рука ЕГО давно должна была уже свариться, если жидкость действительно кипела.

- Это похоже на нефть, - сказал я. - Парафин? - ЭТО рассмеялось громче. - Или на маргарин!.. Нефтяное масло!.. Растопленное масло!

- Ага! - ответило ЭТО настоящим женским голосом.

Конечно, это была баба. Мне в голову пришла ужасная мысль.

- А разве это не так?.. Конечно, это так! Жир?! - в ужасе воскликнул я.

- Сало, - ответила она спокойно.

- Человеческий жир?

- Скажем лучше - сало грешников. Которое вытапливается в чудовищных кипящих котлах с обжорами, пьяницами, прелюбодеями. В течение тысячелетий жир маленькими ручейками собирался здесь и превратился в Дунай, Волгу жира.

- Любезная госпожа, - сказал я, - я страдаю от жары, нет ли у вас с собой чего-нибудь освежающего? Совсем немного, может быть, чашечку мороженого. Только позаботьтесь, чтобы в нем не было ванили. Может быть, малиновое или земляничное, я произнес это с мрачным юмором умирающего весельчака.

- Вы должны немедленно охладиться, - не без лукавства сказало ЭТО.

ЭТО флиртовало со мной. А потом лодка ткнулась в берег. Посреди потока находился небольшой остров с возвышающимися башнями крепости, которая таковой не была. Была фабрика. Макробов. Великолепные чистые культуры макробов, которые микробизируются в микрокопировальной установке и посылаются на поверхность земли.

- Это Носонесос, остров болезней, - сказало ЭТО.

Очень интересное место. К сожалению, у меня нет пространства и времени, чтобы все описать подробно, только вкратце: мы вышли из лодки, и я заразился бациллами холодной лихорадки. Благословенный озноб охватил меня, я снова был человеком. Мы снова поднялись в лодку и поехали дальше. Я стучал зубами, словно их уже у меня во рту было 64. Из потока вынырнула голова, красная, как рак, вареная, уставилась на меня и сказала: "Хороший прикус", - потом снова погрузилась.

Поток постепенно сужался, несясь между скальными берегами. Появлялись утесы, все облепленные шлаком и усеянные красноватыми кристаллами.

- Кристаллы тепла, - равнодушно произнесло ЭТО, словно говорило: "Маргаритки". Позже я познакомился с ними поближе. Все наши земные тепловые теории не стоили и ломаного гроша. Тепло - это просто тепло. И свет тоже. И тяжесть. И сила... Мой разум отказался это воспринимать... отказывается он от этого и сегодня. Несмотря на все объяснения, я так и не разобрался в этом. Но что вы скажете, если вы увидите СИЛУ в виде металла, которую можно ковать молотом на наковальне? Подковы из силы на копытах плутониевого адского коня. Сила, протянутая в проволоку: Монеты из тяжести. Консервированный свет в жестяных банках. "Святая физика!" - снова и снова восклицал я. Как уже было сказано, все утесы были усеяны гирляндами кристаллов тепла. Лучше сказать, сталактитами тепла. Здесь было также жидкое тепло, текучее, замерзшее, окаменевшее (вспомните о каменном угле). Казалось, что все неосязаемые вещества воплотились здесь как души, в то время как на небесах, вероятно, физические тела становятся неосязаемыми. В особом смысле, оживленными...

Ну, у меня не было много времени для удивления и вопросов, потому что меня охватило предчувствие, от которого волосы встали дыбом. Мы все быстрее неслись дальше. Скорость потока чудовищно увеличилась.

- Не приближаемся ли мы к водопаду? - возбужденно воскликнул я.

- Нет! - ответило ЭТО со странной насмешкой в голосе.

- Но это ускорение... Я видел такое на Ниагаре... Сейчас должно быть... будет падение!

- О, падение - это нечто совершенно иное, - почти язвительно ответило ЭТО, - но вы до сих пор говорили о водопаде. Разве это вода?

- Са... салопад! - произнес я немного растерянно. - Водопад кипящего жира... Стой! Стой! Я хочу сойти!

Я был, очевидно, в высшей степени смешон, потому что ЭТО громко рассмеялось.

- Сойти невозможно. Поток слишком силен. Мы должны рискнуть упасть вниз... Что дальше? Водопад Замбези лишь немного выше Ниагары, а наш салопад лишь немного выше водопада Замбези. - Я умолк. Язык у меня во рту был словно вареный. Мы стремительно мчались дальше. Вокруг нас все кипело, бурлило, трещало и выбрасывало пузыри... а возле лодки тихое сверкающее журчание, когда ЭТО, играя, погружало руку в это ужасное вещество. Лучше бы это была кровь! Но жир! Сало! Тьфу! Тьфу! Я почувствовал во рту привкус фужолиновой кислоты. Двойного фужолинокислого фидонкоксида... А потом пришло неизбежное... Вниз!.. Нет, это нельзя описать. Я сначала должен найти словарь, чтобы вам это...