Рэй Брэдбери: Мертвец

— Если хотите, я схожу с вами.

Чудила Мартин бросил рассеянный взгляд на заходившее солнце.

— Нет. Я устал, утомился, но подожду. Раз уж дотянул до сейчас, любопытно посмотреть, что будет дальше. Когда наводнением смыло мою ферму со всеми коровами и меня накрыло водой, как цыпленка в ведре, я вышел оттуда налитый, что твой термос, до краев. Но я знал, что я мертвый. Лежу, бывает, по ночам и слушаю, но сердце не стучит ни в ушах, ни в груди, ни в запястье, хотя лежу тихо, даже не шелохнусь. Внутри у меня только мрак, расслабленность и понимание. Однако должна же быть причина, почему я до сих пор хожу по земле. Может, я был слишком молодым, когда умер. Двадцати восьми лет, и не женился еще. Я всегда хотел жениться, но времени не было. И вот я делаю разную работу там-сям по городу и коплю деньги, потому что есть я не ем — какая, к черту, еда? — и так мне, бывает, сделается кисло и непонятно, что слягу я в канаву и жду, чтобы меня подобрали и засунули в сосновый ящик — дозревать. Но одновременно… одновременно и не хочу этого. Хочется еще чего-то. Такое случается, когда мимо пройдет мисс Уэлдон и волосы у нее на ветру трепещут, как коричневые перышки… — Он вздохнул и смолк.

Рэдни Беллоуз чуть подождал, откашлялся и кинулся прочь, стукая мячом.

— До свиданья!

Чудила уставился на место, где только что стоял Рэдни. Прошло пять минут, и он мигнул.

— А? Кто здесь? Вы что-то сказали?

Из бакалейного магазина вышла, неся корзинку с провизией, мисс Уэлдон.

— Не проводишь ли меня домой, Чудила?

Они шли в непринужденном молчании; она старалась не спешить, потому что он ступал с большой осторожностью. Ветер шелестел листвой придорожных кедров, вязов и кленов. Несколько раз его губы вздрагивали, он косился на мисс Уэлдон, потом захлопывал рот и переводил взгляд вдаль, словно рассматривал что-то на самом горизонте. Наконец он произнес:

— Мисс Уэлдон?

— Да, Чудила?

— Я долго копил деньги. Набралась порядочная сумма. Я почти ничего не трачу, и… вы удивитесь, — сказал он искренне, — у меня скопилось около тысячи долларов. Может, больше. Бывало, считаю-считаю, устану и брошу. И… — Внезапно у него сделался озадаченный и немного раздраженный вид. — Мисс Уэлдон, чем я вам приглянулся? — спросил он.

Она немного удивилась, но потом ответила улыбкой. В обращенном на него приязненном взгляде чудилось что-то детское.

— Потому что. Ты тихий. Потому что. Ты не крикливый и не вульгарный. Как те, клиенты парикмахерской. Потому что. Я одинока, и ты был ко мне добр. Потому что ты первый вообще на меня посмотрел. Остальные меня не видят, никогда. Говорят, у меня нет в голове мыслей. Говорят, я глупая, потому что не окончила шесть классов. Но я так одинока, Чудила, и для меня так много значит, что я могу с тобой перекинуться словом.

Чудила крепко сжал ее маленькую белую ручку.

Мисс Уэлдон облизала губы.

— Мне хочется, чтобы они перестали склонять твое имя. Не обижайся, но вот бы ты не рассказывал им, что ты мертвый, Чудила.

Чудила остановился.

— Выходит, вы тоже мне не верите.

— Когда ты говоришь «мертвый», Чудила, это значит только, что тебе смертельно недостает хорошей женской стряпни, любви, благополучия. Вот об этом ты и вел речь, больше ни о чем!

В глубине его серых глаз проглядывала печаль.

— Я вел речь об этом? — Он посмотрел на ее взволнованное, светлое лицо. — Ну да, именно об этом. Ты правильно угадала. Об этом.

Они шагали рядом, шаги сносило ветром, как листву, а вечер темнел, звуки стихали, на небе показались звезды.

В тот же вечер около девяти под уличным фонарем стояли двое мальчиков и две девочки. Вдали медленной спокойной походкой шел какой-то одиночка.

— Это он, — сказал один из мальчиков. — Том, спрашивать будешь ты.

Том испуганно нахмурился. Девочки засмеялись. Том сказал:

— Ну ладно, но ты иди со мной.

По улице шагал Чудила Мартин, то и дело останавливаясь, чтобы рассмотреть облетевший лист и пошевелить его носком ботинка.

— Мистер Чудила? Эй, мистер Чудила!

— А? О, привет.

— Мистер Чудила, мы… — Том сглотнул и огляделся в поисках поддержки. — Мы тут… мы хотели… ну… мы хотели пригласить вас на нашу вечеринку!

Оглядев чистенькое, пахнувшее мылом лицо Тома и красивый голубой жакет его шестнадцатилетней подружки, Чудила отозвался:

— Спасибо. Но я не знаю. Наверное, я забуду прийти.

— Нет, не забудете. Ведь нынче Хеллоуин!

Подружка Тома потянула его за рукав.

— Пошли, Том. Не надо. Пожалуйста, не надо. Он не годится, Том.