Алексей Ефимов - На землях рассвета

В последнее время, в одиночестве, Лэйми много думал о своем единственном друге. В старой Империи таких называли «видящими суть вещей»: они открывали её обществу, создавая юридические законы и научные теории, часто с опозданием признаваемые гениальными. Идеальный лидер в критической ситуации, Охэйо скучал в мирной обстановке и часто возвращался к своим делам до следующего кризиса, когда его снова звали «спасать». Его нетерпимость к чужим грехам тоже раздражала очень многих, но, видя потенциальные возможности людей и ситуаций, Охэйо управлял и теми и другими через совокупность неизмеримых отношений: часто против противника создавался невидимый ему союз и тот оказывается в одиночестве. Системное видение мира, чувство относительности (систем отчета — в физике, моральных принципов — в этике, логических правил — в математике) было присуще ему больше, чем кому-либо другому. Лэйми удивлял интерес Охэйо к науке: обычно анта Хилайа предпочитали иметь дело с людьми, а не с природой или обществом. Но, как бы то ни было, это был его единственный теперь друг и, едва посадив скутер, Лэйми бросился к нему.

— Аннит, что случилось? Где боевые звери? Где все? Что происходит?

Охэйо широко улыбнулся ему — словно сбылось что-то, на что он не смел и надеяться.

— Я думал, что уже не увижу тебя, — сказал он, взяв Лэйми за руки — наверное, чтобы убедиться, что он живой. — Я вообще думал, что остался один. Совсем.

— Так что же происходит? — спросил Лэйми.

Они уже шли по коридору-каньону к тем комнатам, в которых Охэйо устроил себе обиталище.

— Все началось как-то постепенно. Когда люди начали исчезать, оставшиеся собрались в Библиотеке. Тогда их было ещё около четырех сотен; я думаю, что собрались не все. Потом… у ТЕХ тоже появились боевые звери. Не наши, какие-то другие. Тут, под этими стенами, — он стукнул по облицованной мрамором глухой стене каньона, вздымавшейся вверх метров на двадцать, — произошло целое сражение. Я поначалу отгонял их огнем лазерных пушек — убить их он не может, но назад отбрасывает далеко… Потом пушки приказали долго жить — вся система испортилась. Срок её службы, знаешь, давно вышел… Я пробовал починить, но 45-мегаваттное орудие весит около тонны, генератор для нее — четырнадцать тонн и у меня нет сил с этим возиться. Пока я разыскивал запчасти, они как-то одолели наших боевых зверей и ТЕ начали… ну, да ты видел.

— Но ведь этого не может быть! Боевые звери…

— Не живые существа. Они устроены гораздо проще и, значит, гораздо менее прочны. Они могут быть разрушены. Я только не знаю, как это случилось. Не видел ни конца боя, ни останков. Потом ТЕ… и их звери попытались вломиться сюда, но я закрыл все входы. Только… знаешь, стены здесь наклонные. Если раздобыть где-нибудь веревки с крючьями, по ним можно забраться на крышу. Я запер все двери, которые туда выходят, но их, если они доберутся, можно выбить. А тогда… ну, сам понимаешь…

— А как же остальные наши?

— Когда они узнали, что боевых зверей больше нет, то ушли из Библиотеки. К Ключу, в Малый Хониар. Сказали, что будут там… прятаться. Что с ними сталось потом — я не знаю. Сеть перестала работать. Она уже давно барахлила. Я ни с кем ни могу связаться. Может, кроме нас уже никого не осталось. А может, ещё что-то. Не знаю.

— А ты? Что ты здесь делал? Чем занимался?

Охэйо усмехнулся.

— Нашлось дело… Пойдем, покажу.

Они свернули в просторный боковой коридор, миновали его и оказались в другом, обегавшем Арсенальную Гору по периметру. Потолка тут не было, просто наклонная толща трехметровой внешней стены примыкала к внутренней, отвесной. Высоко на той, почти у стыка, сияли белые лампы-блюдца.

Они шли в этом глухом треугольном туннеле довольно долго. Далеко впереди Лэйми заметил рваную дыру, зияющую в безупречной глади облицовки. Осколки мрамора были разбросаны по полу; в серой основе стены из шершавого, неровного бетона темнел прямоугольный проем, очевидно, когда-то залитый цементом, теперь тоже вывороченным и лежащим глыбами на полу. Из глыб торчали ржавые лохмотья железа — похоже, цемент так крепко пристал к запиравшей проем двери, что её пришлось выковыривать по кускам.

— Этого помещения нет в плане здания, — пояснил Охэйо, останавливаясь у развороченной дыры. — Как я его нашел — отдельный разговор. Посмотри, что там, внутри…

Лэйми вошел. Пустая бетонная комната, с земляным, неровно утоптанным полом и зияющими прямоугольными дырами в потолке. Такие же, но забранные заржавленной решеткой проемы — в стене напротив входа. И ещё — дверь, ведущая куда-то дальше, когда-то очевидно наглухо запертая, а теперь тоже развороченная ржавыми клочьями. Подпалины и брызги застывшего металла говорили, что всё это сделано ваджрой .