Владимир Рыбин: Искатель. 1974. Выпуск №5

Метрдотель отошел, и Дирксен тоном учителя, раздраженного необходимостью возвращаться к теме, которую ученик обязан был давно постичь, сказал:

— Никак не поймете? Хорошо, я попытаюсь прояснить картину. Сумани передал вам фотокопии документов, касающихся переговоров — моих и Келли — в штабе южного военного округа: плана переворота, списков руководителей. Не так ли? Однако сейчас эти фотокопии у меня. Их могли прихватить, конечно, и грабители, заодно с радиоприемником и проектором…

«Ограбление — дело рук Дирксена. Это было ясно сразу, — подумал Логов. — Вот почему грабители, влезшие в кабинет, не испытывали страха и смеялись. Они верили в безнаказанность, ведь послал их Дирксен. Дирксен, обещавший выручить в случае ареста. Значит, Дирксен заинтересован в моем алиби, раз сам подкинул его мне. Он смотрит, значит, дальше сегодняшнего дня — в будущее, когда я снова ему понадоблюсь».

Логов резко вскинул голову.

— Вы посмели организовать ограбление моего дома?

— Спокойно, спокойно, мистер Логов. — В голосе Дирксена зазвенел металл. — Не надо нервничать. Вы же не ребенок и должны понимать, что вам очень повезло с грабителями. — Искорка иронии вспыхнула на минуту в глазах Дирксена. — Надо ж так случиться: они решили обворовать именно ваш дом и именно прошедшей ночью. Все понятно, надеюсь? — Последние слова Дирксена снова прозвучали сухо и решительно.

— Вместо фотокопий документов вы подсунули мне газетные вырезки с какой-то чушью, — сказал, усмехаясь, Логов.

Дирксен притворно оскорбился.

— Ваше замечание, мистер Логов, могло бы обидеть моего референта. Он любит птиц и тщательно подбирает материалы об их жизни. Я, разумеется, не передам ему ваш нелестный отзыв. Зачем огорчать человека?

Официант — птица с тускло искрящимся оперением — спланировал у столика и поставил перед Логовым пузатую бутылочку сакэ и прямоугольную с приподнятыми краями голубоватую фарфоровую тарелочку, на которой розовые ломтики сырого тунца соседствовали с изумрудной лужицей «васаби», прозрачно-желтыми листочками маринованной горной травки и лилейными нитями водорослей. Блюдо, заказанное Дирксеном, выглядело прозаичней, но аромат, разлившийся над столом, бесспорно искупал отсутствие экзотичной красоты. Рядом с продолговатой сковородкой, заключенной в толстом деревянном круге, торчала, как шпиль Готического собора, бутылка рейнского.

Официант упорхнул, и Дирксен возобновил разговор.

— Судите сами, документов у вас нет. Что помешает газетам обвинить советского дипломата в продаже фотокопий одной иностранной державе, скажем нашей? Подумайте, какая образовалась цепочка: Сумани приезжает к вам, передает секретные и крайне сенсационные материалы. Через несколько часов он мертв, а материалов у вас нет, они у меня. Выводы напрашиваются сами. И что подумают о вас в посольстве? В Москве? Как с вами поступят там? В молчании ваше спасение. Неразумным поступком вы убьете себя, мистер Логов.

Логов протестующе поднял руку. Дирксен не дал ему заговорить.

— Вы свалите на воров? Не выйдет. Они вернут украденные вещи и поклянутся на коране, что ничего больше не брали. Такой клятвы здесь достаточно, чтобы им поверили. Но если вы станете молчать, а кому-то — предположим, из советского посольства — захочется узнать, куда подевались фотокопии, воры дадут иные показания: да, случайно взяли пакет, убедились, что ценностей и денег в нем нет, и пакет выбросили.

— Выходит, бандиты — ваши сообщники? — насмешливо спросил Логов.

— К вашей манере задавать вопросы не очень-то легко привыкнуть, мистер Логов. Вы правы в том смысле, что на допросе бандиты поведут себя так, как нужно мне.

Дирксен уже нервничал, но внешне держался спокойно. Есть ему расхотелось, и он вяло ковырял вилкой в сквородке. Логов, поддев палочками розовый ломтик, обмакнул его в розетку с темно-коричневым соевым соусом и положил в рот. Отхлебнул сакэ, сладковатая теплая жидкость чуть обожгла язык. Дирксен заметил сосредоточенный взгляд Логова. Он понял: Логов напряженно думает.

— Догадываюсь, мистер Логов, вы заняты поисками выхода. Он очевиден. — Дирксен отбросил вилку. — Предоставьте азиатам самим хозяйничать в собственном доме. Если не ошибаюсь, в пропаганде вы широко пользуетесь этим тезисом. — Молчание Логова сбивало Дирксена с толку. Убедительны ли для Логова аргументы? Действуют ли они на него? Должны действовать, ведь жена подвела Логова к решению, которое нужно Дирксену. Но почему Логов молчит? — Вы, может быть, тревожитесь, не воспользуюсь ли я когда-нибудь вашим молчанием как оружием против вас? Нет. Нам невыгодно, чтобы и годы спустя проведали о нашей причастности к перевороту. Шумиха о вмешательстве во внутренние дела суверенных государств нам будет ни к чему и тогда. Это серьезнейшая гарантия для вас, Мистер Логов, мы союзники или, точнее, пленники, скованные одной цепью. Выход, как видите, прост.