Ингвар Хольгерсон - Знак ворона

Лайонел встряхнулся и только что не зашипел, как рассерженная кошка.

- А стоит ли? Может, проще дождаться барона Герберта? У меня ведь сейчас все козыри на руках: Кариссу удержали, с орденскими справились, отпадения Ближней Каринтии не допустили. И претендент в герцоги богам душу отдал.

Тут Рейвен дал волю ехидству:

- Дорогой мой, а разве вы не знаете, что даже самая блестящая победа в наше время аргументом не является? И что бы там не думал Герберт, вся эта придворная шушера очень быстро убедит короля, что выиграли вы сражение совершенно случайно. И что не вы в поле жизнью рисковали и на своих плечах держали всю оборону, а Гельмунд, в тюрьме из ума выживши, кучу ошибок натворил и собственное войско под стрелы подставил, а орденские рыцари и вовсе даже мышей боятся. Это всем нашим блестящим военачальникам весьма легко удастся, если за ними будет поддержка принца, а у принца к вам теперь счет большой. Неуважение проявили - раз, назначенного им командующего сместили - два, о здоровье престолонаследника не заботились - три... И главное, что, если вы молодец, то принц, следовательно, идиот. А такого в природе не бывает.

Лайонел только развел руками.

- Но ведь есть же умные люди, которые поймут, как все было на самом деле. Всем известно, чем закончился поход принца за реку.

Рейвен его перебил:

- Значит, вину за этот поход свалят на кого-нибудь другого, например, на Деррика. Очень, знаете ли, удобно: мертвые не возражают. А барон Герберт промолчит, ему жена в два счета объяснит, как все на самом деле было, и будет потом почтенный муж жаловаться своему племяннику и избранным друзьям на королевскую несправедливость. Тихонько так жаловаться, и жалобы жареным мясом заедать, чтобы еще раз не выскочили.

Лайонел просто побелел.

- Слушайте, Рейвен, но неужели вы, при вашем положении, не сможете правдиво описать события? Неужели не сможете рассказать так, чтобы вас услышали? - И закончил упавшим голосом: - Я уже начал считать вас своим другом...

"Красивый мальчик," - подумал Рейвен, постукивая по столу пальцами. - "Какие задатки, право! Интересно, что с ним будет, когда он вырастет? Это ведь вам не прямолинейный маршал Дэниел! И если он не загонит в себя поглубже гордость, честолюбие, честность, то сидеть ему в тюрьме, и это в лучшем случае. Впрочем, он может стать герцогом Каринтийским, новые государства именно такие люди и основывают. Смешно подумать, но он похож на Гельмунда в молодости. Да-да, именно на Гельмунда, а вовсе не на Дэна. Только вот какой мерзостью Гельмунд кончил..." А вслух сказал:

- Знаете, а вы меня расстрогали. На самом деле, эту дружбу я бы хотел продолжить. Тем более, что вам нужно развивать некоторые имеющиеся способности. А что касается положения... В положении только женщины находятся, да и то не особо часто. А я сейчас нахожусь в замке Корвилль и подсчитываю доходы от собственного поместья. Здесь ни меня ни Дэна нет и быть не может.

Потом пронаблюдал за выражением лица Лайонела. И продолжил:

- Если вы так презираете придворных, то какая вам разница, кого в конечном итоге они назовут победителем? Что бы там ни говорили, но все эти горожане: кузнецы, плотники, ткачи, все, до последнего подметальщика улиц, будут помнить, кто вместе с ними стоял под стрелами. А презирать можно и стоя на коленях. Это ведь, понимаете ли, целая наука - убеждать вышестоящих в своей лояльности, врать, даже не краснея от стыда, и продолжать делать то, что считаешь правильным.

Лайонел разглядывал носки своих сапог.

- Но неужели нет никакого другого пути?

- Почему же, есть. Можно любой ценой заставить признать свой подвиг, только Его Величество героев не любит. И вам дадут какой-нибудь почетный знак и спровадят, скажем, в глухую дыру на восточную границу, или на должность прево в каком-нибудь городишке вроде того самого Эстера. Или просто отошлют со службы батюшке в подмогу. Да и принц вас тогда просто возненавидит, а у принцев, знаете ли, есть такая неприятная особенность: они имеют свойство со временем становиться королями. А в Кариссу пришлют какого-нибудь идиота.

Воцарилась тишина, и в ней особенно резко прозвучала фраза:

- Хорошо у тебя получается, Рей. Только я бы это назвал философией безмолвия. Она очень хорошо прячет желание постоянно оставаться в стороне. Ты тут помянул одну неприятную привычку принцев: становиться королями. Так почему же ты сам не стал королем, такой могучий и мудрый и способный исправить все ошибки?