Ингвар Хольгерсон - Знак ворона

Дэниел спросил дрогнувшим голосом, показывая на документы:

- И что ты с этим собираешься делать?

- Использовать по назначению. Могу поспорить, что граф сейчас попытается подсидеть моего дражайшего дядюшку. Поскольку Деррик погиб, то в свите принца после этого останутся одни придворные идиоты или трусы вроде Андольфа. Этому надо воспрепятствовать. Так что, я сейчас снаряжу Эллерта с этими бумагами прямо в Арденн. Жалко, конечно, парня, он и так только что оттуда вернулся, но это самый надежный из моих людей. И прикажу ему отдать пакет только Герберту. А если это у него не выйдет, то пусть поднимает скандал и требует, чтобы пакет вскрыл сам король, или, на худой конец, Эрик де Брас. Уж он-то эти бумажки точно в ход пустит: у них с графом такая взаимная любовь, что любо-дорого посмотреть. Уж не знаю, дойдет ли в результате дело до казни, но жизнь Германну этот случай испортит надолго. И из совета его удалят.

- А ты уверен, что одного человека будет достаточно? Вдруг с ним что-нибудь случится.

Рейвен задумался.

- Да нет, ничего случиться не должно. В доме графа еще не проснулись, а когда проснутся, первым делом решат, что мы приходили за этой самой Жанной. Пока еще сообразят, что замок в кабинете тоже сломан. Так что, у нас три часа форы, не меньше. А Эллерт будет мчаться так, будто под ним седло горит.

- А мы опять, значит, будем сидеть и ждать, что за этим последует? - напряженно спросил Дэниел. Рейвен зевнул.

- Да что последует? Ну полетит у граф Германн с о всей высоты положения прямиком в тюрьму, отберут у него все земли, часть родственникам вернут, часть к домену приберут. Дядюшка оправдается, еще бы - предательство налицо и есть на кого свалить вину. В Каринтию пошлют дополнительные войска. Ладно, шел бы ты спать. Завтра вечером выезжаем.

- Куда? - непонимающе спросил Дэниел, на которого бессонная ночь подействовала отнюдь не благоприятно.

- Да на север, в Кариссу твою любимую, пес ее задери! С Гельмундом твоим обниматься. Потому что здесь уже все очевидно, а вот там хрен его знает, что происходит. И без нас в этом хрен знает чем не особо-то и разберутся. Орден - это вам не восставшие бароны.

На лице Дэниела отразилось неподдельное счастье. И, достигнув, наконец, исполнения своих мечтаний, он не удержался от колкости:

- Что-то ты, друг, вдруг стал борцом за справедливость. Что это на тебя за лихорадка напала?

Рейвен совершенно серьезно ответил:

- Знаешь, я, конечно, в первую очередь люблю хорошее вино и книги, а уж потом справедливость, но если это вино и книги у меня начинают отнимать, то моя любовь к справедливости становится гораздо сильнее. А если орденские рыцари разгуливают по столице, значит у нас уже земля под ногами трясется. Только вот пока мы единственные, кто это заметил.

Возможно, он сказал и еще что-то, только Дэниел этого не запомнил, потому что просто заснул в кресле.

Часть 2.

1.

Лето в Каринтии опять выдалось мерзко-дождливым. Правда, сам дождь удрал куда-то на середину озера и висел там серой стеной, полностью скрывая донжон Аррехта на противоположном берегу, но легче от этого не становилось. В воздухе висела всепроникающая сырость. Плащ, казалось, стал вдвое тяжелее, насквозь пропитавшись влагой. И даже со шлема временами стекали за шиворот струйки воды. Но Дэниел уже перестал обращать на них внимание. После Волчьих болот, из которых они выбрались только сегодня к полудню, поездка по твердой земле казалась просто развлечением. И под ровный глухой стук копыт, вминающихся в слегка влажную почву, он покачивался в седле, колеблясь между сном и воспоминаниями.

Нет, в одиночку, без Рейвена, ему никогда не удалось бы добраться так быстро и безопасно до самого Аррейского озера. С выездом из столицы проблем не возникло вообще. Начальник стражи у Северных ворот только рукой махнул, увидев обоз из трех повозок, сопровождаемый дюжиной всадников. Эка невидаль, втемяшилось в голову какому-то мелкому сеньору отправиться в поместье на ночь глядя, вот и тащит с собой и посуду, и мебель, и добрую половину свиты. И уж конечно, не стал сивоусый начальник приглядываться к этой свите и не узнал под шлемом и серым плащом бывшего своего капитана, некогда лично вручавшего ему сержантский значок и медный чеканный кубок за отличие. И Дэниел подумал тогда, что самое сложное позади. Если бы это было так...

Интересно, что бы он делал один в безымянном придорожном трактире, где бросился к нему Лоран, бывший офицер пограничной стражи, которому сам он выхлопотал разрешение дослуживать свой срок в тихих местах после тяжелой раны? Так, наверное, и стоял бы столбом, разинув рот и не зная, что в таких случаях надо говорить. Но появился Рейвен и все тут же встало на свои места. Ох и дал господин взбучку нерадивому наемнику! Сразу за все досталось: и за невычищенных лошадей, и за незаказанный ужин, и просто на орехи... Вот и отошел Лоран без тени сомнения, ругая себя за то, что спутал безвестного вояку с любимым командиром. И за весь ужин больше и не взглянул в их сторону.