Роберт Хайнлайн: Звездный зверь

-- Я Джон Томас Стюарт Одиннадцатый, -- спокойно ответил Джонни. -- Наверное, вы имеете в виду моего пра-пра-прапра-дедушку.

-- Скорее всего, так оно и есть. Сам-то я родился на Марсе довольно далеко от той статуи. Я не знал, что ваша семья имеет отношение к этому делу. Может быть, как-нибудь попозже мы поболтаем об истории Марса.

-- Я никогда не был на Марсе, -- признался Джонни.

-- Да? Удивительно. Хотя вы еще так молоды.

Бетти слушала их разговор, навострив уши, и пришла к выводу, что этот судья, если это именно он, должен быть мягче и покладистее, чем О'Фаррел. Ведь припомнить, что с фамилией Джонни что-то связано... это нельзя скидывать со счетов.

-- Вы заставляете меня проиграть два пари, мистер Стюарт, -- продолжал Гринберг.

-- Простите, сэр...

-- Относительно этого создания. Я думал, вряд ли удастся доказать его происхождение "откуда-то ВНЕ". Я ошибался: эта громадина родом, конечно, не с Земли. Но, кроме того, я был уверен, что если оно и окажется В. -З. -происхождения, то в моей деятельности приходилось сталкиваться с такими существами... по крайней мере на картинках. Но сейчас я просто ошеломлен. Кто он и откуда явился?

-- Это всего лишь Луммокс. Так мы его зовем. Мой прапрадедушка привез его на "Летающем Лезвии"... это был его второй рейс.

-- Так давно? Ну что ж, это кое-что проясняет во всей этой таинственной истории; полет состоялся еще до того, как наш Департамент стал вести свои записи... точнее, еще до того, как появился сам Департамент. Но я все еще не могу понять, как это милое создание могло исчезнуть, не оставив и следа даже в исторических книгах. Я читал о рейсе "Летающего Лезвия" и помню, что они привезли много экзотики. Но такого я не припоминаю... кроме того, все внеземные существа в те дни были большой новинкой.

-- Видите ли... Словом, капитан не знал, что Луммокс на борту. Прапрадедушка пронес его на корабль в своей сумке и так же вынес.

-- В своей сумке?

-- Гринберг не мог оторвать глаз от необъятной фигуры Луммокса.

-- Да, сэр. Конечно, Луммокс был тогда куда меньше.

-- В таком случае я вынужден поверить.

-- У меня есть его снимки. Он был ростом со щенка колли.

-- Мда... Он напоминает скорее трицератопса, чем колли. Не слишком ли дорого вам обходится его кормежка.

-- О, нет. Лумми ест все. Ну, почти все, -- торопливо поправился Джон Томас, бросив опасливый взгляд на стальные брусья. -- И он вообще может долго обходиться без еды. Да, Лумми?

Луммокс лежал, вытянув все свои ноги и демонстрируя бесконечное терпение, что он мог делать, когда это было необходимо. Поглядывая на Бетти и на судью, он слушал болтовню своего друга и мистера Гринберга. Услышав вопрос, он открыл свою огромную пасть:

-- Да, только мне это не нравится.

Мистер Гринберг поднял брови:

-- Я не знал, что он относится к типу с речевым центром.

-- Что? О, конечно. Лумми болтал, еще когда мой папа был мальчиком... Да, надо же вас познакомить. Эй, Лумми... Я хочу представить тебе мистера Посланника Гринберга.

Луммокс посмотрел на Гринберга без всякого интереса и сказал:

-- Как поживаете, мистер Посланник Гринберг?

Привычную форму приветствия он выговорил достаточно ясно, а имя и титул пробормотал.

-- Здравствуйте, Луммокс. -- Гринберг рассматривал Луммокса, пока часы на башне суда не пробили десять часов. Судья О'Фаррел повернулся к нему:

-- Десять часов, мистер Посланник. Я думаю, нам пора начинать.

-- Не спешите, -- рассеянно сказал Гринберг, -- слушание все равно не начнется, пока мы здесь. В этом расследовании меня интересует один аспект. Мистер Стюарт, каков ОКИ, относительный коэффициент интеллектуальности у Луммокса в сравнении с человеческой шкалой?

-- Что? Ах, это... Я не знаю, сэр.

-- Господи Боже, неужели никто не пытался его установить?

-- В общем-то нет, сэр... То есть я имею в виду "да, сэр". Кто-то пытался предлагать ему какие-то тесты во времена моего дедушки, но дедушке так не понравилось, как они обращались с Луммоксом, что он прогнал всех. С тех пор мы стараемся, чтобы посторонние не общались с Луммоксом. Но он очень сообразительный. Можете сами убедиться.

-- Это животное, -- прошептал судья О'Фаррел на ухо Гринбергу, -- не более сообразительное, чем такса, особенно, если оно может, как попугай, подражать человеческой речи. Я знаю.

-- Я все слышал, судья, -- возмущенно сказал Джон Томас. -- Вы просто предубеждены!

Судья собрался было ответить, но Бетти перебила его:

-- Джонни! Помнишь, что тебе говорила... все разговоры буду вести я.