Том Холланд - Вампир - История лорда Байрона

- А тем временем?.. Я пожал плечами.

- Чем больше ты становишься философом, тем больше докучаешь мне. Шелли улыбнулся.

- Уезжай из Равенны, Байрон. Приезжай и живи с нами.

- Чтобы помочь тебе решиться? Шелли снова улыбнулся.

- Если тебе так нравится.

Он поднялся и тоже вышел на балкон. Мы долго стояли, не проронив ни слова.

- Возможно,- произнес он наконец,- я не буду избегать убийства...- Он замолк.

- Да? - спросил я.

- Если... Если мой путь через пустыню будет обагрен кровью деспотов и угнетателей... Я улыбнулся.

- Возможно.

- Какую услугу ты и я, вместе, могли бы оказать делу свободы!

- Да, да! Разделить бремя моей власти! Посвятить себя свободе! Управлять, но не быть тираном. Что бы нам еще такого сделать?

- Светает,- заметил Шелли. Он взглянул на меня.- В Греции - восстание, там идет борьба за освобождение, ты слышал об этом?

Я кивнул.

- Да, я слышал.

- Если у нас будет сила,- Шелли умолк,- божественная сила Прометея, мы принесем этот тайный огонь, чтобы согреть отчаявшееся человечество.

Он взял меня за плечи.

- Байрон, разве ты не согласен?

Я смотрел мимо него. Мне показалось, что я увидел вызванную игрой света и тени от лучей восходящего солнца фигуру Гайдэ. Этот обман зрения длился лишь секунду и исчез.

- Да,- ответил я, встретив взгляд Шелли,- да, мы смогли бы. Я улыбнулся.

- Но сперва ты должен подождать, должен подумать и решиться.

Шелли погостил у меня еще неделю, затем вернулся в Пизу. Вскоре я последовал за ним. Я не хотел трогаться с места, но ради Шелли я поехал. В Пизе собралось достаточно большое общество англичан, не самое худшее, но в литературном отношении достаточно плохое. Шелли редко приходил, чтобы застать меня наедине. Мы ездили вместе верхом, упражнялись в стрельбе из пистолетов, обедали, мы всегда были подобны двум противоположным, но сходным полюсам, вокруг которых вертелся весь остальной мир. Я ждал нетерпеливо (у меня никогда не было терпения), но с хищническим чувством ожидания. Однажды Шелли показалось, что он увидел Полидори. Он сказал мне об этом. Это встревожило меня; не то чтобы я боялся самого Полидори, но Шелли мог узнать правду, и его могло бы привести в замешательство то, кем стал доктор. Я пытался настаивать, воздействуя на разум Шелли. Однажды я пришел к нему ночью. Мы долго говорили допоздна. Мне показалось, что он готов.

- В конце концов,- внезапно сказал он,- что плохого может со мной произойти? Жизнь может измениться, но она не исчезнет. Надежда может исчезнуть, но ее нельзя истребить.

Он погладил меня по щекам.

- Но сначала позволь рассказать мне все Мэри и Клер.

- Нет! - сказал я.

Шелли с удивлением посмотрел на меня.

- Нет,- повторил я,- они не должны ничего знать. Существуют вещи, которые следует держать в тайне.

Шелли посмотрел на меня. На его лице не было никакого выражения. Я подумал, что потерял его.

Но затем он кивнул.

- Скоро,- прошептал он и сжал мою руку.- Но если я не могу рассказать им, по крайней мере дай мне время, несколько месяцев, чтобы побыть с ними в облике смертного.

- Конечно,- согласился я.

Но я не сказал Шелли правду о том, что вампир должен распрощаться с любовью к смертным, и я не сказал ему правду более страшную, чем эта. Конечно, я чувствовал беспокойство из-за того, что вынужден был молчать. Кроме того, Клер через Шелли начала докучать мне, чтобы я взял Аллегру из монастыря и вернул ее родной матери.

- Клер видит дурные сны,- пытался объяснить мне Шелли.- Ей снится, что Аллегра умрет в этом месте. Она почти убедила себя в этом Прошу тебя, Байрон, ее ночные кошмары ужасны. Верни Аллегру. Позволь ей жить вместе с нами.

- Нет,- я покачал головой,- это невозможно.

- Прошу тебя.- Шелли схватил меня за руку.- Клер становится бешеной.

- Ну и что с того? - Я нетерпеливо пожал плечами.- Женщины всегда устраивают сцены.

Шелли напрягся. Кровь отхлынула от его лица, он сжал кулаки, но сдержал себя. Он поклонился.

- Вам, конечно, виднее, милорд.

- Мне жаль, Шелли,- сказал я,- мне действительно жаль. Но я не могу вернуть Аллегру. Передай это Клер.

Шелли сделал это. Но ночные кошмары Клер становились все более ужасными, а ее страх за дочь более неистовым. Шелли, который ухаживал за Аллегрой, когда она была еще ребенком, симпатизировал Клер, и я почувствовал, что между нами возникла размолвка. Но что я мог поделать? Ничего. Я не мог теперь рисковать Аллегрой. Я не смел видеть ее. Ей было пять лет, и зов ее крови был для меня непреодолим. Поэтому я продолжал отвергать просьбы Клер, надеясь, что Шелли наконец-то решится. Но он не решался, лишь становился все более отстраненным и холодным.