Юрий Тупицын - На восходе солнца [сборник]

— Что же? — попросил уточнить Кронин.

Клим обернулся к нему:

— Не знаю, Алексей. Но я отлично помню, ощущаю, как мой двойник держал меня за рукав.

— Сны порою бывают такими реальными, Клим, даже сны. А это болезнь, о которой прямо говорится, что галлюцинации, ее сопровождающие, отличаются пугающей яркостью. Так что не мучай себя сомнениями, — заключил инженер.

— Ты не прав, Алексей, — решительно сказал Лобов, — надо мучить себя сомнениями. Ты знаешь особое мнение группы старых космонавтов о фантомии?

Кронин обнял длинными руками свои плечи.

— Слышал. Но никогда не относился к нему серьезно. Некто ищет с нами контакты, а поэтому предпринимает такие странные шаги, как искусное моделирование материальных вещей. Неправдоподобно! Есть тысячи других куда более эффективных способов для первых контактов. И потом должны же они понять, что в конце концов моделирование нас просто пугает.

— Ты думаешь, это просто — понять чужой разум?

— Трудно, Иван. Но посмотри, вокруг нас пустыня. Ни шороха, ни звука, ни сигнала. Где же скрываются разумные, идущие на такие нелепые контакты? Вспомни, Земля, да что Земля, вся солнечная система дымится от нашей деятельности! Ее следы можно обнаружить за десятки и даже сотни световых лет. Покажи мне такие следы здесь, и тогда я соглашусь на серьезный разговор о другом подходе к фантомии.

— А если они идут другим путем созидания, который не так шумен, как наш? — упрямо спросил Лобов.

Кронин улыбнулся:

— Путь один. Голова, руки и труд. Другого нет.

— А если есть?

— Да, если есть? — поддержал Лобова Клим.

— Какой же он, этот путь? — улыбнулся Кронин.

Клим пожал плечами, а Лобов, глядя на искры звезд и пятна галактик, горевших на обзорном экране, задумчиво сказал:

— Кто знает? Мир велик, а мы знаем так мало.

Линд гнал машину на большой скорости. Густой синеватый воздух с сердитым жужжанием обтекал каплевидный корпус тейнера. На свинцовом небе тускло сиял серебряный диск Риолы.

Возле института Линд плавно затормозил, вышел из машины и окунулся во влажный теплый воздух. «Днем будет просто душно», — подумал Линд, окидывая взглядом знакомые деревья с тяжелой красной листвой. Обернувшись к тейнеру, Линд привычно сосредоточился. Корпус машины затуманился, по нему пробежала рябь, мгновение — и машина превратилась в матовый белый шар, неподвижно повисший над плотной бурой травой. Еще мгновение — шар смялся, вытянулся в длину, выпустил многочисленные отростки и, мелко дрожа, превратился в нежно-розовую развесистую цимму. Легким усилием волн Линд стимулировал обмен веществ, и цимма ожила. Для Линда, главного модельера республики, это было простой забавой. Окинув цимму критическим взглядом, Линд удалил лишнюю ветвь, нарушавшую эстетическую целостность творения, украсил дерево крупными кремовыми цветами и торопливо зашагал к институту. Как Линд ни торопился, он все-таки заметил среди других деревьев аллеи низкорослое деревце с пышной малиновой листвой, среди которой мерцали овальные янтарные дииды. Улыбнувшись, Линд протянул руку и сорвал свой любимый плод. Он был так нежен, что заметно приплюснулся, когда лег на ладонь. Сквозь прозрачную кожицу была хорошо видна волокнистая структура зеленоватой мякоти. Линд поднес плод ко рту, прокусил кожицу и, смакуя каждый глоток, выпил содержимое. Оно было восхитительным, но, хм, несколько сладковатым. Конечно, это сюрприз Зикки! Славная девушка, способный модельер, но… Молодость, молодость! Она все переслащивает, даже собственные творения. Линд спрятал кожицу плода в карман и продолжил свой путь.

Остановившись перед розоватой стеной институтского здания, Линд представил кодовую фигуру — гиперболический параболоид, проткнутый конусом. Розоватая стена послушно растаяла, образовав изящный проем, сквозь который Линд и прошел в вестибюль. Воздух здесь был свеж и отливал золотом, он был совсем непохож на парной синеватый студень наружной атмосферы. С наслаждением вдыхая этот живительный воздух, Линд поднялся на второй этаж и оказался в зале собраний. Сотрудники института, лучшие модельеры республики, встали, приветствуя его. Линд уточнил дневные задания, распределил сроки консультаций и закрыл утреннее совещание. Когда модельеры стали расходиться, он взглядом остановил Зикку.

— Диида — ваше творение? — спросил он с улыбкой.

— Да, — ответила она, голубея от смущения. — А как вы догадались?