Саймон Хоук - Железный трон

Калладор поднял брови.

-- Действительно. И не стоит спрашивать, долго ли проживет твой брат. Но ты забыла, что поскольку твой сын еще слишком молод, чтобы управлять империей, регентом станет герцог, твой муж, и...

Он прервался и взглянул на Лэру с пониманием.

-- Ну да, конечно! Ты несомненно уже позаботилась о том, чтобы в нужное время превратиться в безутешную вдову. Я здорово недооценивал тебя. Твой план настолько же логичный и последовательный, насколько дьявольский. Мои поздравления.

-- Но теперь ты все погубил,-- яростно прошипела Лэра.

-- Если я выполню требование Рейзена и помогу выполнению твоего плана, я останусь ни с чем, кроме того, что он кинет мне как собаке кость. В любом случае это будет далеко от того, что я могла бы достигнуть, не вмешайся ты со своей дурацкой идеей. Если бы я получила регенство, я сделала бы тебя главным магом империи. Если это все, чего ты хочешь, то почему же, во имя всех богов, ты не сказал мне?

-- Ну, это вопрос доверия,-- замялся Калладор.

-- А мне это нелегко дается. Сила привычки, я полагаю. И я не мог ожидать, что твоя идея окажется настолько дерзкой и честолюбивой. Должен признать, ты превзошла меня по всем статьям. Я хотел бы раньше подумать об этом, но увы! слишком поздно.

-- Может, и нет,-- сказала Лэра, пока Калладор проделывал магические жесты, чтобы открыть дверь в свои покои. Она распахнулась с громким скрежетом.

-- Может, у нас еще есть шанс...

-- Невозможно,-- возразил маг.

-- Мы не можем предать Рейзена. Он имеет надо мной такую же власть, как я над тобой. Мне пришлось дать ему такой же залог, как я получил от тебя. Теперь мы с ним связаны. Если я предам его, мне будет от него не уйти.

-- Тогда тебе следует забрать этот залог,-- сказала Лэра.

Калладор нервно хихикнул.

-- Проще сказать, чем сделать, моя дорогая. Уж не надеешься ли ты, что он его случайно обронит где-нибудь?

-- Как он выглядит? -- спросила она.

-- Прядь волос, так же как у тебя, и он хранит ее в медальоне на шее.

-- А если медальон окажется пустым? Насколько вероятно, чтобы он открывал его для проверки?

Калладор поднял брови.

-- Думаю, не станет,-- признался он.

-- Но как ты вытащишь оттуда мои волосы? Заберешься к нему в спальню, пока он будет отдыхать? Не думаю. Если я попробую так сделать, он почувствует мое присутствие, и это будет моим концом.

-- Но он не связан со мной такими узами,-- сказала Лэра.

-- Ты хочешь пойти на такой риск? -- не поверил Калладор.

-- Если он проснется и обнаружит тебя, то разорвет тебя на куски.

-- Нет, если он будет рад моему присутствию,-- заявила она.

Глаза Калладора округлились.

-- Не хочешь же ты сказать...

-- Как давно у него не было женщины? Он сохранил эту способность, как ты думаешь?

Калладор ошеломленно уставился на нее, не в силах сказать ни слова.

Наконец, он выдавил из себя.

-- Я... я не знаю. Но... ты же не серьезно... ты не собираешься... отдаться ему?

Губы Лэры скривились в горькой усмешке.

-- Когда ты привел меня к нему, я боялась, что он именно этого и пожелает, и подумала, что лучше умереть. Но теперь я не вижу другого выхода, так что придется ненадолго позабыть о своей брезгливости.

Калладор, шатаясь, упал в кресло и его руки нервно сжали ручки кресла. Он покачал головой.

-- Даже если так, это все равно ужасный риск. Поведение Рейзена непредсказуемо. Я никогда не слыхал, чтобы у него были женщины...

Он взглянул на нее.

-- Он может повредить тебе. Даже убить.

-- Я знаю,-- ответила Лэра.

Мысль о том, чтобы лечь с Рейзеном, наполняла ее ужасом. Но в то же самое время ее охватывало странное, болезненное и необъяснимое возбуждение при мысли о том, какой громадный риск ей предстоит. И ей придется стать первой женщиной, которая переспит с ним за несколько последних веков. А невзирая на его устрашающую наружность, в душе он оставался человеком, мужчиной... А их действия поддаются контролю. В этом искусстве ей не было равных. Она станет единственной женщиной, переспавшей с онсхеглином, самым ужасным и сильным онсхеглином из всех... А попытаться завоевать его...

-- Клянусь всеми богами,-- медленно произнес Калладор, пристально наблюдая за ней.

-- Мысль об этом возбуждает тебя!

-- Лэра поняла, что забыла следить за выражением своего лица. Он не должен знать.

-- Возбуждает? Ты сошел с ума?

-- Выражение твоего лица...

-- Если ужас, от которого теряешь разум, может быть назван возбуждением, то ты прав,-- произнесла она, вздрагивая от притворного страха.