Стив Альтен - Завещание майя

В пятидесяти метрах под поверхностью воды в полной темноте двигалась атомная подводная лодка «Филадельфия SNN-690» класса «Лос-Анджелес». Капитан и команда ждали: их заданием было уничтожить любой объект, который поднимется из сияющей изумрудной дыры.

На борту авианосца «Джона С. Стенниса» кипела работа.

Батареи ракет «Томагавк» класса «земля — воздух» были направлены в небо над поверхностью зеленого светового пятна, готовые уничтожить любой объект в момент его появления над водой. Еще три «Хищника» поднялись в воздух, присоединившись к своим собратьям, курсирующим по периметру зоны поражения.

Шесть тысяч мужчин и женщин на борту плавучего города находились на грани нервного срыва: они читали новости и смотрели телевизионные сводки. Осведомленность об угрозе апокалипсиса, помноженная на часы изнурительных приготовлений, обессилила их, но страх и адреналин заставляли работать на износ.

Доминику Вазкез изматывал страх иного рода. Впервые в жизни она открыла свое сердце мужчине, впервые отпустила себя на свободу и отдалась без остатка. И теперь она металась по огромному кораблю, ощущая физическую боль в сердце от панических мыслей о том, что Мик бросил ее и она больше никогда его не увидит.

Доминика вошла в закрытую зону и попыталась проскочить мимо охранника, но лейтенант схватил ее за плечи. Она непроизвольно замахнулась, и заученный прием послал мужчину на свидание со стеной, завершившееся глухим ударом. Второй охранник заступил ей путь, когда Доминика шагнула к боевому информационному центру корабля.

— Пропустите меня! Мне нужно увидеть Чейни!

— Вам сюда нельзя, информационный центр — режимная зона.

— Мне нужно найти Мика… Вы мне руку сломаете!

Водонепроницаемая дверь распахнулась, вышли два офицера.

За их спинами она заметила президента.

— Президент Чейни!

Чейни развернулся от мониторов, на которые транслировалась информация с беспилотных летательных аппаратов.

— Все в порядке. Пропустите ее.

Доминика развернулась к охраннику и ударила его в грудь.

— И никогда больше не смей меня трогать, урод!

Она вошла в темную комнату — главный нервный узел гигантского военного механизма, до отказа забитый начальством всех уровней.

— Доминика…

— Где он? Вы ведь знаете, где он, верно? Вот и скажите мне. Куда вы его отправили?

Чейни отстранил ее.

— Гэбриэл рано утром потребовал вертолет. Пришел ко мне с этой просьбой. Это было его собственное решение.

— Куда он отправился?

— Он передал письмо для тебя. — Чейни достал сложенный вчетверо конверт из нагрудного кармана. Доминика быстро развернула письмо.

Дом, любимая…

Мне о многом хотелось бы с тобой поговорить, есть столько всего, что нужно объяснить тебе. Но я не могу. В моем сознании звучат два голоса, которые влекут меня в разные стороны. Я не знаю, реальны ли эти голоса или мой рассудок все-таки не выдержал…

Голос Стража говорит мне, что Хун-Ахпу появится, когда восстанет наш враг, и что только генетически предрасположенный к этому мессия может выйти на Черную дорогу. Проблема в том, что в «Пополь Вух» говорится о том, что Хун-Ахпу давным-давно умер, что его убили два Повелителя Срединного мира. Я не знаю, что это означает, ведь миф о сотворении мира был написан через много лет после смерти Кукулькана. Если Страж действительно был когда-то Кукульканом, то его Хун-Ахпу уже вошел в портал, ведущий на Черную дорогу, и потерпел поражение.

Враг Нефилим не может войти в наш мир, пока его атмосфера наполнена кислородом. Когда существо, скрывающееся на дне залива, поймет, что его трутни не взорвались, оно наверняка отправится к излучателю Стража и попытается его уничтожить. Мы не можем позволить этому случиться.

Мой отец верил в то, что между Большой площадкой для игры в мяч и темным участком Млечного Пути существует связь. Как и пирамида Кукулькана, это поле ориентировано в строгом соответствии с расположением небесных тел. Сегодня в полночь темный участок пройдет точно над центром этой площадки. Их связь проявится. Портал между мирами уже открывается. Не спрашивай меня, откуда я это знаю, я просто чувствую.

Один из трутней приземлился точно в центре майяской Большой площадки в Чичен-Ице. У майя была традиция закапывать в центре таких полей специальный камень. Когда археологи достали центральный камень из поля Чичен-Ицы, мой отец был там. Перед смертью Юлиус сказал мне, что он украл этот камень и вернул на место. Он до последнего вздоха хранил этот секрет. Каким-то образом я понимаю, что этот камень будет мне необходим.