Элинор Арнасон - Кольцо мечей

Она рассказала про статьи о своих наблюдениях на Риде-1935Ц.

- Эттин Гварха прочел их все, проверяя, не посылаю ли я в земной сектор какую-нибудь секретную информацию. Он сказал (она широко улыбнулась), что статьи, видимо, вполне безобидные, но если мои животные обладают интеллектом, он съест одно из них, как кошка канарейку.

- Что это он? - спросил Ник с удивлением. - Решил овладеть человеческой идиоматикой?

- Видимо. - Анна пожала плечами.

Чарли отослал статьи с дипломатической почтой. Одну взял "Журнал внеземного поведения", а "Журнал теоретического разума" отклонил вторую.

- Невежественное дерьмо, - сказала Анна. - Что они думают о разуме? Ведь ни один ни разу не видел живых инопланетян. В отличие от меня. Я начала работать над первой статьей о Людях.

- Вы собрали столько материала? - спросил Ник.

- По-моему, да. - Она откинулась на спинку стула. Вино начинало оказывать свое действие. - В целом оно того стоило, хотя я не вижу, как мы можем вернуться домой. Вы и я, Ник. Я задумалась об этом, когда Чарли сказал, что они договорились об обмене пленными. Но включить вас способа нет, верно?

- Но я дома, деточка. В отличие от вас. И это - следующая задача.

- ВР ухватит меня, едва я окажусь в человеческом секторе, это, что мне известно, сохраняет прежнюю важность. И все так же может повредить Людям.

- Не столько Людям, сколько Эттину и мне. Вы ведь понимаете это, Анна?

- Нет.

- Но я же объяснил вам практически все. То есть мне так кажется. Прошел год. Земляне, несомненно, разгадают правила войны. Сплетение знает это, и Связка тоже. Единственно, на что они могут рассчитывать, - это выиграть немножко времени. Если они его получат, то возблагодарят Богиню. Если нет, то будут выкручиваться. Главная проблема, как и опасный секрет, заключается в следующем: вы знаете, что я ненадежен, и вы знаете, что Эттин Гварха оберегает человека, которого надлежало бы убить. Если человеческая ВР раздобудет эту информацию, она затеет какую-нибудь глупость. Если не сразу, то после. Гвар не сможет жить, сознавая, что у его врагов есть против него такого рода оружие. Он говорит, что он рахака, то есть он отправится к другим головным, расскажет им о случившемся, а решать, как найти выход из положения, будут они.

- Дерьмово, - сказала Анна, и он кивнул.

- Тетушки консультировались с разными учеными, выясняя, нет ли способа убрать информацию из человеческой памяти. Я решил, что мне придется туго. Мне казалось, что первым они обработают меня, хотя, быть может, Гвархе удалось бы их отговорить. Но такого способа нет. Их медицинская технология уступает нашей. Особенно в области психологии и неврологии. Их не интересует возможность вторгаться в сознание к друг другу, и они склонны верить, что большинство психических проблем носит нравственный или духовный характер, а не физиологический. Они не пытались изобретать медицинские средства от печали и зла. Но если бы могли удалить информацию о Гвархе и мне, хранящуюся у вас в памяти, нам всем было бы лучше. Никогда не прощу себе, что я так поддался панике. Если бы у меня хватило ума промолчать!

- Вы мне говорили, что не верите в сожаления.

- Вы правы. Не верю. - Он встал. - Пойду спать. Увидимся завтра или послезавтра, смотря когда я проснусь. - У двери он остановился. - А вы бы не перешли на другую сторону, Анна? Тогда вам обеспечили бы дипломатическую неприкосновенность.

- Нет.

- Мне просто пришло в голову... - Он посмотрел на нее, улыбнулся и вышел.

Анна допила вино, снова наполнила стакан и включила последнюю голограмму, которую получила от Эттин Гвархи. Вид на какую-то планету из космоса. Ее опоясывали кольца, более эффектные, чем кольца Сатурна витые, разорванные, а вокруг обращались десятка полтора лун. Гигантские циклоны закручивались спиралями и сверкали в атмосфере планеты. Кольца сияли в свете невидимого солнца. Анна прихлебывала вино.

Утром ее провожал Матсехар.

- Я бы задушила вас в объятиях, - сказала Анна.

- Это невозможно, как вы, наверное, знаете. Но я сочту ваше пожелание выражением благопристойной симпатии.

Они шли рядом по прохладным ярко освещенным коридорам. Анна сказала, что видела Ника и что ему понравился "Макбет".

- Пока мое лучшее произведение. Мне кажется, наконец я прошел... двинулся вперед... Какое тут подойдет слово?

- Но это зависит от того, что вы хотите сказать.

- Я чувствую себя так, словно пробыл в каком-то месте слишком долго, и оно уподобилось комнате в старинных сказаниях, которая уменьшается, темнеет, превращается в ловушку. Но теперь... Ха! Я вышел из этой комнаты и словно стою на краю необъятной равнины.