Дмитрий Исаков - Мурзик

Изображение стало двигаться в сторону Мосфильмовской улицы.

- Хочешь посмотреть, что сейчас делает Верка в Сухуми? - спросил я. (Хотя и так ясно, что она там кабанеет!)

- ?!

Я увеличил скорость движения изображения, и на экране понеслись друг за другом Московская, Тульская, Орловская, Курская, Белгородская, Харьковская, Донецкая, Ростовская и Екатиринодарская губернии, соответственно.

Показалось море.

Я начал вести изображение вдоль российского берега и турецких крепостей: Анапа, Новороссийск, Геленджик.

Перед Дивноморском я притормозил.

- Ой, смотри, наша турбаза! - Мурзик, очнувшись от шока (а может, протрезвев?), начала тыкать в экран пальцем. - Там сейчас должен быть Мультфильм!

- Давай поищем Мультфильма! - великодушно согласился я. Изображение ринулось вниз, и появился местный Шанхай.

Я не знал, где спит Мультик, в полдень он обычно еще спал, и мне пришлось обшаривать все домики подряд.

Замелькали пустые кровати, незнакомые люди, пустая посуда.

- Вот он! - воскликнула Мурзилка и точно, это был Мультфильм собственной персоной. Свернувшись калачиком, он спал между Зульфией и 3аремой.

- Спит, сволочь! - восхитился я.

- Эх! Вот бы, его разбудить?! - вопросительно посмотрев на меня предложила Мурзилка.

- Пожалуйста! Но, если он останется заикой, то отвечать будешь ты!

Мурзик имела на Мультика большой зуб (интересно, что было между ними?) и хладнокровно отдала приказ:

- Давай!

Я включил звуковой канал Геленджик - Москва и рявкнул. Ватт так на двести:

- Мультик! Сука! Вставай!

Мультик вскочил, как ошпаренный, а Зульфия с Заремой засунули головы под подушки, явив нам свои неприкрытые тылы.

- Мультфильм! Ты помнишь, что в Москве тебя ждет злой Димик?!

Мультфильм, видимо вспомнив, затряс головой и глупо заулыбался.

- Помни, собака и молись!

Мультик как был, в одних трусах выскочил на улицу, нервно озираясь. Не увидев, естественно, никого вокруг похожего на меня, он инстинктивно поглядел вверх.

Я тоже перевел изображение вверх, где появилась моя голограмма размером в пол неба. Голограмма скорчила ужасную рожу на манер Оззи Осборна и прогромыхала:

- Молись, сука!

Я вернул изображение на Мультика.

Тот уже был на коленях, скуксившись, прикрывая голову руками.

И вовремя, потому что я послал ему на голову большую теплую коровью лепешку (я ее позаимствовал в момент падения у одной из коров на близлежащем поле).

Мой Мурзик аж прослезился от восторга, а я тем временем опять двинул изображение в сторону Сухуми.

- Ой, зачем?! Я хочу посмотреть, что дальше будет!

- Ничего интересного, он пойдет мыться.

- Ну, Димик! (Ласково так! Ведь может, когда захочет?!)

- Никаких ну! Мне его рожа давно уже надоела, а тебе, видно, нет, соскучилась небось?!! - грозно отрезал я.

Мурзилка обиделась и надулась.

Я тем временем приблизил изображение к Абхазии.

- Мурзик, смотри А-Абхазия! - на абхазский манер сказал я.

На экране замелькали вывески и рекламы, написанные по-абхазски: "АКАФЕ", "АГАСТРОНОМ", "АУНИВЕРМАГ", "АБЪЕНЗИН" и т. д.

- А-Мурзик! - с чувством сказал я и ткнул ее пальцем в бок.

Та взревела, вернее взвизжала.

- А-Димик! - и сделав страшное лицо, набросилась на меня и начала царапаться и кусаться.

Я был на верху блаженства, ведь нет ничего приятнее минут, когда мой милый окабаневший Мурзик начинает со мной возиться.

Особенно ей нравилось деловито и сосредоточенно лупить меня кулачками по животу.

Ну, а я тоже не стал терять времени и начал шарить своими руками, где не грех пошарить, что мгновенно протрезвило Мурзилку (она у меня слишком нежная и чувствительная!), и она отцепилась от меня.

- Давай лучше Верку искать, - предложил я, направив изображение к дому Зурика. - Как ты думаешь, где сейчас она?

- Должна быть где-то здесь...

- Что здесь, понятно, но чем она сейчас занимается?

- Наверное, кабанеет...

Верка точно кабанела.

Мы ее нашли в саду, сидящей за столом, на котором стояла трехлитровая банка домашней "Изабеллы".

После трудной ночи Верка похмелялась.

- А где Зурик? - наивно спросила Мурзик.

Зурик как будто ожидал этого вопроса и тут же появился на террасе второго этажа в одних белых трусах (это те, что с гульфиком) и с опухшей рожей.

Голова его была почему-то наголо выбрита и блестела от утренней росы (это был предрассветный пот!).

Походкой больного полиомиелитом он спустился по лестнице вниз и уселся напротив Верки. Тут же к нему подошел и сел рядом Гоша, рыжий бульдог, милее и терпимей которого я не встречал, и они с одинаковым выражением на мордах стали глядеть в бесконечность, которая, по-моему, в тот момент находилась внутри трехлитровой банки.