Иван Фролов - Деловая операция

Он направился было мимо дамы, но она спросила:

— Кого прикажете уволить, господин Тирбах: управляющего или владельца банка?

Тирбах остановился в недоумении, потом рассмеялся:

— Лучше уволить владельца банка. Так неудачно выражает свои мысли.

Управляющий, энергичный молодой человек, разговаривал с посетителем. Увидев нас, он резко повернулся:

— В чем дело, господа? Калерия, — обратился он к вошедшей следом за нами старой даме. — Я же просил никого не принимать.

— Господин Шнитке, я предупреждала, но господин Тирбах очень настаивал. — Она выделила слово «очень».

Управляющий вскинул голову, торопливо поднялся:

— О, извините, господин Тирбах. Почему вы не предупредили? Во избежание таких недоразумений.

— Гораздо приятнее быть нежданным, господин Шнитке. Сегодня я, как кинозвезда, в сопровождении прессы… Кларк Елоу из «Фурора». — И он указал жестом в мою сторону.

— Рад познакомиться. — Шнитке протянул руку. — Разрешите представить. — И он указал на находившегося в кабинете человека. — Это Адриан Дрейк.

— Вы что же, господин Дрейк, уже не доверяете крючкотвору Крогиусу? спросил Тирбах.

— Сегодня я, как и вы, господин Тирбах, предпочитаю все делать лично.

— Пожалуйста, входящие и исходящие за два последних месяца, — обратился Тирбах к управляющему.

— То есть все расчеты компьютера? — переспросил Шнитке.

— Техника, конечно, хорошо, но я уж по старинке хочу все посмотреть своими глазами.

Получив несколько листов со стройными рядами машинописных цифр, Тирбах проговорил:

— Ну что же, не буду вас отвлекать… Я уединяюсь в своем кабинете…

Тирбах просматривал колонки цифр очень быстро, с профессиональными навыками. Иногда что-то подчеркивал…

Я понимал, почему он начал демонстрировать мне знание банковских дел. Ведь для моего друга они были родной стихией. И если Боб явно не видел в лицо текстильного короля Адриана Дрейка и чуть было не сел в лужу, то наверняка имел дело с его поверенным в делах, и, умело ввернув в разговор имя Крогиуса, с честью вышел из затруднительного положения.

Я был внимателен не хуже следящей электронной системы, все фиксировал: поведение Боба в образе Тирбаха было безупречным!

Но меня тревожило, что Винкли опять использует меня в своих интересах, а о расплате не думает… Конечно, работа оценивается по результату. Но ведь я не впервые помогаю ему!

Через полчаса заглянул управляющий.

— Вам ничего не нужно, господин Тирбах?

— Благодарю вас. Присядьте, пожалуйста. Я заканчиваю просмотр документов и хотел кое-что выяснить.

Он положил бумаги на стол.

— Дорогой Шнитке, направляясь сюда, я думал, что дела без меня пришли в упадок. Но я ошибся. В целом я доволен порядком в документации. У меня только два вопроса.

— Слушаю, господин Тирбах.

— Первый. Почему вы, вопреки моему запрещению, выдали крупную сумму фирме Нординга? В мое отсутствие что-нибудь произошло?

— Нординг предложил высокий процент, двенадцать годовых и солидное обеспечение.

— Какое именно?

— Закладные на крупное дочернее предприятие пластмасс, оцененное экспертами в одиннадцать миллионов.

— Закладные в сейфе?

— Конечно.

— Почему же об этом обеспечении нет никаких записей?

— Разве? Я разберусь.

— И еще одно. В апреле здесь зафиксировано поступление одного миллиона от фирмы Буаре, в погашение ссуды. Далее, из записей следует, что этот миллион был переведен в филиал нашего банка в Дризе. Однако его поступление туда не зафиксировано.

— Сейчас разберусь, сэр…

Шнитке взял бумаги.

— Переведите этот миллион в Париж, на имя моего сына.

— Хорошо, господин Тирбах.

— Попрошу принести мне закладные Нординга.

— Но для этого надо вскрывать сейф.

— Вскрывайте.

После ухода Шнитке Тирбах опять достал серебряную коробочку.

— Сердце беспокоит все сильнее, — проговорил он. — Неужели я ничего не успею… и все пойдет прахом? Это ужасно! — В его глазах промелькнуло отчаяние. Превозмогая слабость, он поднялся, опираясь на край стола. — Отсюда едем в вашу резиденцию.

Я вопросительно взглянул на него.

— Я решил купить несколько газет, — объяснил Тирбах. — Начну с «Фурора». Там уже все договорено. Купчую оформим на ваше имя.

Кажется, наступил момент, которого я так долго ждал…

Слова благодарности уже кипели в моей голове, но вдруг их вспугнула колючая мысль: «А может быть, мне отводится лишь роль подставного лица».