Андрей Измайлов - Слегач

-- Ваши там, полегли, понимаешь. А чернявый -- живой. Замыкает...

Римайер замыкал группу. Когда вся чертова дюжина вышла на поверхность, Римайер по плечи высунулся из недр только для того, чтобы сообщить Жилину: "Гоблины". Пошел обратно. Гровер дышал. Не жди. Все -- сам. И ты, и я".

Римайер пошел обратно оживлять безнадежного Гровера, не зная, что наверху -- Рюг... у Белого дома. Впрочем, если бы и знал... Безнадежный Гровер, безнадежный Рюг...

А Жилин очутился один-одинешенек с чертовой дюжиной VIPoв на Лобной площади, как дурак с чемоданом без ручки. "Волга" не вместит всех. Она бронированная, не резиновая. А размещать незапланированных VIPов "на броне" у легковушки -- балаган-Махно... И он почти запсиховал, чего ранее за Жилиным не водилось даже на Тагоре... Страна такая, сэр. Куда там Тагоре! Бардак и бардак! А тут еще баритональное радио всенощно призывает...

Стоп! Радио как раз смолкло. Жилин входил в "трансформаторную будку" -- занудный диктор говорил и говорил. А теперь -- тишина.

Тишина. Почти светло. Август. Уже утро. Пасмурно, но светло. Московское время -- пять часов, двадцать девять минут.

-- Р-р-р-россияне!!! -- взрырыкнули динамики. -- Гр-р-раждане свободной Р-р-россии!!! Говор-р-рит Кр-р-ремль!!!

И Жилина отпустило...

Говорил Пек. Он говорил с несвойственным ему пафосом, с ощутимым комком в горле, но и с не менее ощутимым металлом в голосе. Хотя почему -- несвойственным? Пек всегда говорил КАК НАДО. ГДЕ НАДО -- КАК НАДО. Сегодня, здесь -- надо так. И он говорил. Путч подавлен. Шпана, повинная в гибели тысяч москвичей, взята под стражу и предстанет перед судом. Вооруженные силы верны легитимному президенту. Президент в добром здравии и безопасности. По последним данным, он и его ближайшие соратники находятся...

Потом утреннюю тишину пожрал шум. Накатили толпы. Сначала рев, эхо, раскаты. Потом толпы. Восторженные толпы.

А ведь затопчут, неуместно весело подумал Жилин. Любя! The beatles, понимаешь! I want to hold your hand, понимаешь! Хочу подержать твою руку, легитимный ты наш! Мы, народ!

Пожалуй, и затоптали бы. В эйфории. Но тут Служба Безопасности, дождавшись развязки (или завязки?), глянула из тяжеловесных зданий в окна, а потом в мгновение ока сама по себе очутилась на площади, взялась за привычное-незаметное: рассекать, прореживать, локализовывать, ограждать... В общем, работать умеют, отметил Жилин. И работают на извлеченный из-под земли VIP, а не против. Все! Миссия Жилина, миссия бодигарда-Жилина выполнена. Уф!..

Но проманкировать миссией героя не получилось, не успел.

Творилось нечто. Чугунного Рыцаря в центре площади облепили сплошной муравьиной массой. Копошились, колотили, спихивали.

Если сковырнут, то "ку-ку!" -- снова неуместно весело подумал Жилин. Вся площадь прошита подземными переходами. Проломит к чертовой матери! Плюс подавит неосторожных. А осторожных, кажется, здесь нет вообще. Так возникают нездоровые сенсации. Так рождаются "кровавые воскресенья".

Рыцаря действительно сковырнули, но удивительно кстати над площадью завис "крокодил". Тот самый? Такой же? Дежавю! На сей раз Ми-24 сбросил не кумулятивную бомбу, а трос с петлей. Самые прыткие, забравшиеся выше остальных, накинули петлю на шею Рыцарю. "Крокодил" плавно пошел вверх, натягивая трос, проверяя на прочность. Потом чуть "присел" и "прыгнул" в высоту.

Оглушительный треск, от которого вздрогнули все светофоры на Лобной площади, вздрогнули и отказали, взбесились.

Первая мысль: лопнул трос. Но нет. Рыцарь с треском лишился насиженного места. Рыцарь парил в воздухе, неспешно раскручиваясь вокруг своей оси. Ми-24 забирал вверх и в сторону. Толпа зашлась от священного (или святотатственного?) восторга: вздернули! мы, народ, вздернули Рыцаря! Они хохотали.

И Жилин наконец-то понял, что все это и впрямь необычайно весело. Светофоры меняли цвета скорострельно, без пауз, вразнобой. Красный -- желтый -- зеленый, красный -- желтый -- зеленый. Жилин был рядом с Седым. К ним тянулись руки, руки, руки. Из ниоткуда возник Айова Смит с неизменной камерой на плече. Ванья, кричал он, бастард, это манифик, Ванья! И Жилин принял смитовского "ублюдка" в свой адрес и согласился что это манифик, полный восторг и упоение, и тоже заорал ненормативно, мол, Ай, живой, сволочь, топь твою гать, выкарабкался, засранец! Что там было, Ай?! О-о, там такое было, о-о! Погода была ужасная, принцесса была прекрасная! Погода была прекрасная, принцесса была ужасная! Главное -- не суть, а накал эмоций. Это было ужасно! Это было прекрасно! Сейчас не до того, Ванья! Сейчас главное -- здесь и сейчас! Рос-си-я! Рос-си-я! Рос-си-я! Скандировали толпы. Красный -желтый -- зеленый, красный -- желтый -- зеленый. А вот, понимаешь, солдатик, которому все мы обязаны... и вот я прямо здесь и сейчас подписываю указ! Седой захлопал себя по груди в поисках ручки. А Жилин лишился почвы под ногами -- его схватили, подбросили, поймали, подбросили. Седого тоже качали. Качали еще с полдюжины неуточненных фигур. Потом Жилин вместе c Седым очутился на постаменте, где до недавнего исторического момента скучал Рыцарь. Седой зачитывал какие-то, понимаешь, бумажки, а Жилин в полуприседе страховал глашатая от падения с пьедестала. Рос-си-я! Рос-си-я! Долой! Ура! А Рыцаря куда?! В реку! Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Рос-си-я! Ура! От имени инициативного комитета предлагаем переименовать площадь в Лобную, ура! Друзья, веселился Жилин, лобное -- значит, место казни, и уже есть одно лобное место, у Спасских ворот! Вы не филолог, как вас зовут, Иван, хорошее русское имя, но вы не филолог, Иван, и не историк! Вы символ свободы России, ура! Рос-си-я! красный -- желтый -зеленый... но не филолог и не историк! Подвысь у Спасских никогда не была местом казни, а царским и патриаршим при беседе с народом, слушайте, Иван, оттуда же, с возвышенности, читались указы, собственно, Лобное -- и означает высокое, приподнятое. Отстань от него, интель! Я -- интель?! А по сопатке?! Ваня! Выпьем! Давай с нами выпьем! Ур-р-ра-сси-я-а! Рыцарь -- из золота, Усатый весь золотой запас ухнул на отливку Рыцаря и сверху покрасил, а теперь статую своровал вертолет, тот самый вертолет, который Белый дом разбомбил! А иди ты! Красный -- желтый -- зеленый... Мы победили, Ваня, победили! Да, вы победили! Какие-такие "вы"?! Мы! Вы, вы!.. Такие просветленные, такие замечательные, такие героические -посреди голодной, пасмурной, взвинченной столицы. Красный -желтый, красный -- желтый -- зеленый. Мария, брызгая изумрудной в светофорных отсветах слюной, орал на Жилина, и Жилин только благодушно ухмылялся, пока Марию не прихватили под микитки с намерением разобраться с этим коротышкой накоротке, -- наезжает, понимаешь, на символ! И Жилин смог отстоять Марию только потому, что ему, символу, то бишь Ване, сегодня можно все...