Светлана Ягупова: Берегиня

- Его соорудил паук-серебрянка, - мимоходом объявила Берегиня, и мы поплыли дальше. По дну речки расхаживала какая-то птица.

- Это моя подружка оляпка. Люди считают, что среда птиц и рыб - две несовместимости, а вот оляпка соединила их: она живет и в воде, и на деревьях. Но что-то я не вижу водолюба. Сейчас заход солнца, и он, должно быть, любуется им. Поплыли наверх!

Мы всплыли на поверхность заводи и сердце мое восторженно заколотилось. Над водой бушевала снежная метель поденок, подсвеченная розоватыми лучами заката. Зрелище было настолько фантастическим, что я замер. Вышел из оцепенения, лишь когда ощутил, что кто-то теребят меня за плечо.

- А? Что?! - вскрикнул я.

Обхватив меня за плечи, рядом стояла Людмила, в слезах, и пыталась оттащить меня от аквариума.

Я стер со лба испарину, подошел к дивану и лег.

Людмила плакала.

- Ну чего ты? - стал я грубовато утешать ее. - Засмотрелся, задумался, а ты уже в панике.

- Витя, - Людмила всхлипнула. - Она изведет тебя. Почитай в энциклопедии... За русалками водятся такие особенности. И Благушина сказала мне...

- Глупости, - отмахнулся я, вспоминая только что виденное. - После работы хочется отдохнуть. И тебе рекомендую медитации у аквариума.

- Нет, Витя, ты как-то нехорошо повис на его стенках. Я даже испугалась, когда вошла: тебе явно было худо. Взгляни на себя в зеркало как с креста снятый.

Теперь я стал осторожнее. Выбирал время, когда Людмилы не было дома, и путешествовал в мир Берегини. С каждым разом это было все менее изматывающе. В конце концов я и впрямь научился отдыхать у аквариума, как на лоне природы. Обычно я возвращался домой в душном, битком набитом троллейбусе, и каким это было удовольствием очутиться в лесу, на берегу речки или прямо в ее прохладной воде. До сих пор я представлял себе духовную жизнь как нечто, состоящее из чтения, походов в театр, кино, дружеских бесед. И вот оказалось, что есть иные, до сих пор неведомые мне формы духовности. В мире Берегини не было книг, но была способность проникать в суть другого существа. Берегиня не знала, что такое телевизор, зато умела с помощью воображения перемещаться в пространстве и времени, прихватив с собой и меня, так что создавалась полная иллюзия истинного путешествия.

Я глубоко ошибался, полагая, что мир ее ограничен лишь заводью московской речки. В каких только местах мы не побывали! Плавали в холодных пространствах Печоры и Юкона, в голубых водах Ориноко и Байкала, я узнал вкус воды горных озер и артезианских колодцев. Леса, прерии, долины и холмы - все бугры и выемки нашей планеты я прочувствовал, пропустил сквозь себя. Встречались водоемы, где я задыхался, дергался в судорогах удушья настолько они были отравлены человеком. А Берегиня, вероятно, не без умысла перемещала меня из прозрачных источников в испорченные, мутные лужицы, а оттуда вновь в кристально чистые воды.

Однажды я очутился в соленом озерце с ржавыми пятнами то ли мазута, то ли нефти, в котором вверх брюшками плавали дохлые рыбины. Острый запах разложения выворачивал наизнанку мои внутренности.

- Узнаешь? - прошелестел под ухом голос Берегини.

- Что? - не понял я, почти теряя сознание от смрадной затхлости и гнили, взявшей в плен мое тело. Тысячью невидимых рук оплела меня вязкая, поруганная вода, и я понял, что еще немного, и пойду ко дну, если мой ангел-хранитель Берегиня оставит меня.

- Узнаешь? - повторила она, обводя взглядом пространство озерца. - Все это - не что иное, как отражение души человеческой: то, что происходит в ней, волшебно преломляется в наших природных зеркалах. Раньше здесь было море. Злоба, вражда, глупость людей превратили его в болото.

- Но при чем тут я? Почему я должен отвечать за чьи-то грехи? вскричал я, отчаянно барахтаясь среди полусгнивших трупиков кефали, белуги, севрюги.

- Ты человек, - вздохнула Берегиня, - значит, отвечаешь за все.

В какой-то миг мне стало стыдно своей принадлежности к роду существ, которые сумели сделать из моря поганое озерцо. И стыд этот был столь тяжел, что я стал задыхаться и даже смирился с этим, когда сильным рывком был вытащен русалкою на берег.

- Хочу на волю, - грустно сказала она. - Отпусти меня.

- Неужели тебе приятней барахтаться в лужах, чем жить в чистом аквариуме? - удивился я, успокаивая все еще бешеное дыхание.

- Если исчезнем мы, хранители рек, морей и лесов, будет совсем плохо, ответила она. - Я слышу, как пробуждается наш хозяин Пан, его свист залетает даже в твою городскую квартиру на пятом этаже. Он зовет нас, зовет меня...