Аскольд Шейкин - Тайна всех тайн [повести]

В те эпохи отгадывать свое призвание не было необходимостью. Коли ты родился рабом, тебе не заниматься наукой, даже если ты по уму второй Аристотель. Твою судьбу решили другие: быть тебе гладиатором и в двадцать лет умереть на арене. Если ты крепостной и не угодил барину в роли кухонного мужика, что толку в твоем таланте художника?

Ныне же вместе с истинным равенством к людям приходит наконец подлинная свобода выбора профессии. И каждый человек, вступая в жизнь, вправе знать, в чем бы он смог достичь высшей для себя (если, конечно, захочет последовать этой рекомендации) радости творчества. Создание АНГЕВОЗМа — социальный заказ времени!»

Эти рассуждения были только постановкой вопроса, — дело не такое трудное. Требовалось же отыскать метод специального исследования хромосом человеческой клетки. Ведь в них-то, как известно, уже с первых мгновений бытия каждой личности таится вся «информация врожденности», записанная чередованием групп атомов углерода, водорода, кислорода, азота и фосфора.

Дни Ведущего конструктора были заняты. Он работал над АНГЕВОЗМом ночами. Он завел особый блокнот и в минуты отдыха исписывал его страницы колонками формул и цифр. Он углубился в дебри генетики. Он конструировал микротомы и сверхбыстрые микроцентрифуги (эти устройства, впрочем, тут же пригодились для других разработок). Он искал способы мгновенного замораживания клеток. Он подбирал составы, чтобы одновременно окрашивать в разный цвет молекулы рибонуклеиновой и дезоксирибонуклеиновой кислот.

Нужно было, наконец, собрать немалый сравнительный материал, потому что в конечном счете задача решалась статистически. На каждого, кто не отказывался уделить ему миллиметровой величины лоскут ткани своего тела, Ведущий конструктор составлял подробнейшую характеристику: достижения, темперамент, наклонности, физиологические особенности — всего почти полтысячи пунктов. Последними шли в этом списке скорость нервных процессов и биотоки действия различных групп мышц.

Все эти сведения он вводил в память счетной машины.

У него был немалый исследовательский опыт. Сотрудники лабораторий, которые он возглавлял, не считались со временем и не задавали недоуменных вопросов. Дирекция научного центра давно освободила его от мелочной опеки. Можно ли представить себе более благоприятные условия? И все-таки лишь через 10 лет наступил наконец тот день, когда Ведущий конструктор посчитал задачу решенной.

…Зал вычислительного центра. Стеклянные стены. Под потолком лампы дневного света. Бессильно опустив руки, Ведущий конструктор сидит у пульта машины и слушает, как генератор звукового контроля упрямо повторяет «Камаринскую». Это значит: введенные данные нелогичны. Машина отказывается их принять.

Снова и снова он перебирает в памяти ход исследования.

Укол в руку ланцетным шприцем. Лоскут ткани ложится на предметный столик. Дальнейшее аппарат делает сам: препарирует клетки, отделяет одну за другой хромосомы, вытягивает спиральные нити составляющих их белковых структур…

И вот уже десятки тысяч восемнадцатизначных чисел вливаются в память машины.

Итак, укол в руку…

Но почему «Камаринская»?

Ответ прост. Память машины набита сведениями о многих выдающихся инженерах, ученых, и теперь, когда последним проверочным тестом он вводит в нее данные о себе, оказывается, что это противоречит всему тому, что машине известно.

Однако он и действительно хороший конструктор! Хотя бы потому, что сумел создать АНГЕВОЗМ!

Надо идти с другого конца. Сведения о себе следует записать первыми, сказав машине: «Я — эталон. У всякого, кто по рождению инженер, ученый, распределение мононуклеотидов должно совпадать с моим. Не совпадает — они неудачники».

Он это и сделал.

Ответ был категоричен: «Да. Неудачники».

«Но кто же в таком случае я? — смятенно подумал Ведущий конструктор. — Спросить и об этом машину!..»

Тянулись минуты. Ведущий конструктор стоял спиной к пульту и по гудению генератора звукового контроля отмечал, что вычисление идет трудно, с возвратами к началу задачи. Наконец, и, как всегда, неожиданно, пришла тишина.

«При значительной общей одаренности, — прочитал он на экране дисплея, — в некоторых разделах человеческой деятельности, переходящей в весьма значительную, имеются врожденные способности величайшего артиста балета. Шапки долой — перед нами гений».

«Шапки долой — перед нами гений». Некогда эту фразу композитор Шуман в одной из своих музыковедческих статей адресовал композитору Брамсу. Он, Ведущий конструктор, ввел ее в машину, характеризуя специалиста в области гравитационных полей. Машина отдала эту фразу ему.