Кит плеснулся и пошел вон из бухты. Брызги и водяная пена летели от хвоста в стороны.
Попался! Мы напряженно молчали: гарпун попал неудачно, в легкое, а не в сердце - фонтан окрашен кровью. Трос разматывался, бежал в воду. Он задел и обжег мне руку. Мы были на привязи у кита. А станция?.. Она - белая точка.
...Кит не уставал. Мы связали тросы и вытравили их, чтобы, ныряя, он не утянул нас на дно. "Как же так? - думалось мне. - Здесь от силы по колено, а кит ныряет?"
Ветер поднимал гребни и бросал в нас брызги. Мне было жарко и в одной рубахе. Моя команда... Когда я осторожно косился на них, то видел мертвенность в лицах. Она-то и пугала Исследователя. Но когда я передавал им что-нибудь или случайно задевал, то натыкался на живую, теплую руку. А что там кит?.. Он не хочет быть добычей?.. Я пришел в ярость. Ругая гребцов, заставлял их подогнать лодку ближе, еще ближе. Опасность? Пускай!
- Второй гарпун!..
В конце концов мне удалось кинуть запасной гарпун. Удачно: зверь лег на воде. Он умирал, надо ему помочь.
Лодка подошла к киту. Мне подали длинное копье, и я пытался нащупать им бьющееся огромное сердце кита.
Я втыкал копье за грудным плавником, глубже, глубже: оно вздрогнуло в руках, кит ударил хвостом и умер. Все, кончилось...
- Ура! Наш!
Я вопил от радости:
- Убил кита!.. Уби-ил кита!..
Лодка кружила вокруг кита - мы торжествовали. Затем мы привязались к нему и, гребя, потянули к берегу. Но к крови, что широко расходилась в воде, приплыли касатки. Их спинные плавники, поднимаясь в мой рост, прорезали воду.
Огромные!.. Вот одна - черная, блестящая - на мгновение высунулась. Она оперлась на грудные плавники, посмотрела на нас и нырнула.
Их стая напала на кита. Сначала они вырвали его свесившийся в воду серый язык.
Затем стали рвать его тело. Мою добычу? Проклятые!.. Ружье мне! Но его нет в лодке. Я проклял себя, свою забывчивость.
Лодка закачалась - подошли другие касатки.
Я приказал перерубить трос, и мы отошли в сторону. Долго смотрели в кипение воды вокруг кита. Он же медленно тонул, уходил в воду.
Затем набежали мелкие акулы, и все исчезло.
...Когда мы вытащили лодку на берег, был вечер, красный к завтрашнему ветреному дню. Те разгружали лодку, понимая друг друга без слов, я ушел на станцию. Я смотрел в иллюминатор на людей. Долго, пока не пришла беззвездная ночь.
В ночи они и исчезли. Бесследно. Хорошо сделали - мне было тяжело с ними, убийственно тяжело.
Всему бывает конец, счастью тоже. Ракетный зонд пришел и, ходя на орбите, взял собранную информацию. Мне передал радиограмму. Я прочитал ее несколько раз подряд: она ошеломляла.
"Всесовет - Конову. Ожидайте "Надежду", класс А супер. Посадочный вес десять тысяч тонн. Готовьте посадочную площадку, прибывает комплексная экспедиция. Прилет ожидайте в июле месяце земного календаря".
Экспедиция! Ее-то мне и не хватало!
Ракета несет не экспедицию - мое наказанье. Я уже не смогу быть один с планетой. (Хороший охотник - одинокий.) А планета?.. Не изменит ли мне? Так я все возьму у нее, все, есть еще девяносто дней.
Моих дней, черт побери!
И началась сумасшедшая охота. Я даже ловил варанов, стрелял голубей и дроздов.
И ничего не успел.
Я не поохотился за птицами-агами, гоня их верхом на лошади и кидая лассо.
Не побывал траппером, не ставил ловушки и капканы. Не ловил пернатую мелочь на птичий клей, не бил тропических бабочек из водоструйного ружья.
Мне не пришлось охотиться на куликов-турухтанов и сходить с рогатиной на бурого медведя.
Хуже! Я не охотился на исполинского оленя, и лохматый мамонт так и не стал моей добычей. Даже белого медведя не убил. Не успел - так быстры дни.
Миллионы упущенных охот! Навсегда, невозвратимо потерянных мною. Допускаю, что поохотился я здесь так, как не снилось самому древнему и удачливому предку. Но и терял я больше их всех, вместе взятых.
Я не отдам планету! В конце концов Великую Охоту возродил здесь Конов, мой предок.
Она - мое наследие.
Что же делать? Что сделать? И мне пришла мысль, непостижимо простая. Она пришла, и я наскоро прощупал этот удивительный спокойный шар.
Поразительная картина! Все его силы, все напряжения - коры, напор магмы, движения ядра - сбалансированы.
Магма была на глубине 1-3-5 километров. Первичный Ил уходил на глубину двадцати метров. Он лежал на граните, имея хрящеватое основание с включением разного рода конкреций, в основном состоящих из кремнезема. Но было много железистых и марганцевых конкреций. Мысль же была такая - все охоты, все звери - в планете, в густом Иле. Убей его - и поохотишься сразу на всех зверей (испытать следует и горечь всех возможных охот).
Читать дальше