Стив Альтен - Воскрешение майя

— Простите… Я просто устала. Это была долгая ночь… и долгая беременность.

— Все нормально.

Доминика посмотрела на мальчика, задремавшего на руках у Чейни.

— Отца Мика звали Юлиус. Думаю, я назову его Джейкобом в честь профессора [8] Инициалы в английском языке совпадают — Julius и Jacob. .

Рабби ободряюще улыбнулся.

— Прекрасный выбор. Джейкоб то же, что и Иаков, означает «он предотвратит».

— А еще я хочу, чтобы они носили фамилию Майкла. Рабби, вы можете поженить нас в его отсутствие?

Штейнберг кивнул.

— Думаю, что смогу, Доминика Гэбриэл, думаю, что смогу.

— А вас, господин Президент, я хотела бы пригласить в крестные.

— Такого старого пердуна? — Он улыбнулся. — Для меня это честь. А теперь слушайте, — рыкнул он. — Я распорядился насчет того, что ваша семья переедет в частный особняк у залива, туда, где вы сможете отдохнуть от постоянного надзора прессы. Закрытая территория, личный повар, горничные… Когда двойняшки подрастут, к ним приставят учителей, а с сегодняшнего дня я лично буду подбирать вам охрану. Вы и ваши родственники ни в чем не будете нуждаться. Так я обещал Мику.

— Спасибо. — Доминика улыбнулась ему сквозь слезы облегчения. — Но я хотела бы попросить еще об одной вещи. Юлиус Гэбриэл вел дневник. Его конфисковали после того, как Мик… исчез. Я хотела бы, чтобы близняшки получили возможность прочитать его. Им нужно… подготовиться.

Преподобный Морхед шагнул в лачугу и тут же услышал детский крик.

— Маделина?

Толстая акушерка была на кухне, младенец плакал у нее на руках.

— Посмотри-ка, вот твой дедушка. Скажи: «Привет, дедушка!»

— Господи, какие у него глаза! Я никогда не видел таких синих глаз!

— Да, только это не «он», а «она». У вас маленькая девочка.

— Девочка?! — У Квентона волосы стали дыбом.

— А где отец?

— Блюет на улице. Быстро…

Распахнулась дверь, и на пороге возник Вирджил. С нижней губы его свисала нитка слюны, падающая на запачканную футболку, а нос был вымазан белым порошком.

— О'кей, дайте мне посмотреть на пацана.

Морхед и акушерка обменялись испуганными взглядами.

— Послушай, Вирджил…

Священник шагнул навстречу зятю.

— Отвали, Квентон. Я хочу взглянуть на своего сына.

— Вирджил, Господь… Господь благословил тебя младенцем. Дочерью.

Вирджил остановился. Его лицо исказила гримаса ярости.

— Девчонка?

— Тихо, сынок…

— Девка ни хрена не стоит! Еще одна прожорливая пасть в этом доме, которую придется кормить, одевать и слушать постоянное нытье! — Он ткнул рукой в сторону плачущего ребенка. — А ну, дай ее мне!

— Нет. — Квентон загородил собой акушерку, готовую сорваться с места и бежать. — Я хочу, чтобы ты успокоился, Вирджил… чтобы ты отправился ко мне домой и…

Вирджил ударил его ногой в живот, и пожилой священник со стоном рухнул на колени.

Акушерка одной рукой прижала к себе младенца, другой схватила кухонный нож.

— А ну, пошел отсюда, Вирджил! Пошел вон!

Вирджил уставился на лезвие, дрожащее в толстой руке. Резким движением он вывернул акушерке запястье и вырвал нож.

Та закричала и попятилась.

Вирджил посмотрел на младенца и вдруг услышал стоны Маделины, доносящиеся из спальни.

— Хренова сука… — Он вышел из кухни, яростно хлопнув дверью.

— О Господи, о Гос… Квентон, вставай! Вставай, Квентон!

Священник с трудом поднялся, слыша, как из спальни доносятся глухие удары и крики Маделины.

— Иди! — прохрипел он. — Унеси ребенка к соседям и вызови полицию!

Акушерка выскочила через черный ход.

Квентон Морхед бил кулаками в закрытую дверь спальни.

— Вирджил! Вирджил Робинсон, оставь ее в покое! Не убивай ее, слышишь!

Крики прекратились, и внезапная тишина стала просто оглушительной.

Священник попятился от двери, услышав приближающиеся шаги.

Вирджил вышел из спальни. Его футболка была залита кровью. Бросив на священника отсутствующий взгляд, он вышел в ночь.

Морхед заглянул в спальню. Вскрикнул. Перекрестился.

Ровно через час полиция арестовала Вирджила Робинсона в квартире сорокалетней стриптизерши Луанды Мелендез.

А спустя двое суток истерзанное тело Маделины Лилит Аурелия было предано земле.

Внимание: несанкционированный просмотр этого документа без соответствующего допуска карается пожизненным заключением или смертной казнью. Попытка распространения сведений карается смертной казнью.