Александр Колпаков - Сборник Последний лемур

Все, чему были в Уре свидетелями Октем и Герай, произошло за тысячу девятьсот лет до Навуходоносора и падения Вавилона — наследника цивилизации шумеров.

«Ашхабад. Центр палеокультур. 25 июля 20… г.

В районе новейших археологических раскопок найдена так называемая «стела Герая из Урката». Логическая ЭВМ произвела дешифровку загадочных орнаментальных рисунков на стеле и выдала странный текст на шумерском языке: «Будущие люди Страны черных песков! Я высек это в память о друге, которого потерял. Его зовут Октем, он мудрец из Ашхабада, но я не знаю такого города. Октем сказал: «Он еще будет». Я, Герай из Урката, много пережил. В священном Уре я украшал чудо мира — Этеменигуру, видел погребение царя Благодатной земли. И Зеркало, которое оставил мне бесследно исчезнувший Друг, поведает вам обо всем. Оно спрятано в тайнике под рельефом. Молю вас: отыщите его!

Итак, я исполнил волю друга Октема. Привет вам, люди! Живите в мире».

Двойное океанское каноэ с черно-красным корпусом вошло в бухту западным проливом — и песнь гребцов стихла. Лишь за бортом с шипением проносилась вода.

Рослый, плечистый островитянин с отрешенным взглядом странно удлиненных глаз, скрестив на груди руки, стоял на корме. Он следил за маяком — башней из коралловых блоков. Башня плавно поворачивалась на фоне диска восходящего солнца и казалась черной, как ночь. Маяк этот замыкал дугу мола, тянущегося в глубину бухты.

Морехода, сидевшего на корме, звали Тангол.

Каноэ сделало поворот, и сердце Тангола забилось учащенно: он увидел Те-Пито-Те-Хенуа. Вот эти рощи кокосовых пальм, где он в детстве играл со своим братом Тумунуи!.. А вон Жилище Солнца, белой горой стоит оно над зелеными холмами. Прикрыв веки, Тангол вспоминал далекую, почти забытую пору детства, и ему чудилось, будто нежные, добрые пальцы матери касаются его лица.

Да, он снова видит Город десяти тысяч статуй, впервые после того, как четверть века назад погиб его отец, вечно хмурый, недоверчивый вождь. Тогда ходили упорные слухи: его отравили, по наущению Тумунуи, высшие жрецы.

«Великий вождь просто объелся мясной пищи» — так впоследствии объяснили народу.

А пятнадцатилетний Тангол, уже признанный мореход, вынужден был скрыться в океанских просторах. Ведь он тоже имел права на власть, как и Тумунуи, однако хорошо понимал, что тот без колебаний отравит и его. «Ты глуп, братец Тумунуи! — думал Тангол. Словно бронзовое изваяние, высился он у мачты и смотрел на Те-Пито-Те-Хенуа. — Мне ли, кого учил таинственный Голос, добиваться власти над простыми островитянами? Высшее счастье не в этом, а в познании красоты Зеленой Планеты…»

Никто, даже тот, кто многие годы бороздил вместе с Танголом океан, не подозревал о его тайне — частице инопланетянина Орза, живущей в нем. Вот и сейчас Тангол снова воспринял глубокий, проникающий в мозг Голос. Он звучит в его сознании со времен далекого детства: «Всегда помни обо мне, исследователе миров Орзе. Пусть я мертв, растворился в вашей природе, но частица моего сознания живет в тебе. Слушай и верь мне! Ибо пришел я из глубин неба. В третьем рукаве Хадсо — галактики, что белой рекой рассекает ваш ночной небосвод, — плывет среди звезд моя родина — планета света и разума Сибра. Запомни ее название!.. Кое-чему я научил тебя и завещаю, о Тангол, достичь Бездонной трясины в излучине Великой реки. Она далеко на востоке от Те-Пито-Те-Хенуа, но ты обязан ее достичь, чтобы найти место падения капсулы. И только тогда Сибра сможет узнать о моей судьбе. Заклинаю тебя именем могучего и светлого Теллуроводородного океана! Ты должен любить его так же, как родной тебе Кива — вечно изменчивый, прекрасный…»

Всю жизнь ломает Тангол голову над загадкой Орза и не может понять ее до конца.

«Зачем плыву я по зову Тумунуи? Он же с детства ненавидит меня! — размышлял мореход. — Что ему нужно?» И ему хотелось немедленно повернуть назад, в Южное море. Он плыл туда, повинуясь голосу Орза, чтобы Гремящим проливом пройти в другой океан (о котором упорно твердил Голос). Затем, поднявшись на север вдоль побережья, отыскать Великую реку, где в Трясине ждет пробуждения «Ки-борг»… И Тангол почти достиг Гремящего пролива, но тут каноэ нагнал посланец умунуи на дельфине. Лишь дельфин, обученный жрецами, мог отыскать в океане пылинку в его просторах — каноэ. Измученного многодневной гонкой, вконец обессилевшего гонца с трудом втащили на палубу. Он молча протянул Танголу письмо-дощечку со знаками кохау-ронго-ронго и впал в забытье.