Зиновий Юрьев - Бета Семь при ближайшем рассмотрении

Но каким-то краешком сознания он понимал, что не для этого вызвали его. Вызвали его из-за исчезновения одного из пришельцев. Если бы он только не растерялся, когда Густов вдруг кинулся к выходу и проскользнул под его рукой… Так просто было опустить руку и преградить ему путь.

Мозг, их Мозг и Создатель, доверил ему важнейшее задание, а он не оправдал доверия. И до сих пор пришельца еще не нашли, хотя все кирды, и он в том числе, получили приказ немедленно доложить, если заметят его.

Он вошел в длинный зал проверочного стенда. Рабочий день давно закончился, все кирды прошли проверку и переналадку, и сейчас на стенде никого не было, за исключением трех кирдов, которые молча уставились на него.

Зал был пустой и гулкий, и тяжелые его шаги звучали нелепо громко. Он шел мимо проверочных машин, и их гибкие тестеры таили, казалось, угрозу. Сейчас они распрямятся, захлестнут его, тишину расколют на тысячи осколков их пронзительные сигналы: «Деф, деф!»

Как хорошо было раньше, подумал он, когда не было в них страха, когда не думали они о том, что сделали и что их ждет.

– Ты Двести семьдесят четвертый? – спросил его один из кирдов.

– Да, но… – Двести семьдесят четвертый хотел было спросить, почему кирд обращается к нему по главному каналу связи, которым имеет право, пользоваться только Мозг, но кирд оборвал его:

– Никаких «но». Отвечай на вопросы.

Двести семьдесят четвертый знал свою вину. Он знал, что совершил преступление, непозволительно выпустил из круглого стенда пришельца, и готов был отвечать перед Мозгом. Но как смеет этот кирд так разговаривать с ним…

– Кто ты? – спросил Двести семьдесят четвертый. – Кто дал тебе право…

– Замолчи, – сурово молвил кирд. Он думал. Он не хотел говорить этому жалкому кретину, что он Мозг.

Мозг должен оставаться для кирдов чем-то непостижимым, он не должен походить на них. Он должен внушать ужас и любовь, а для этого он должен быть вне их понимания. Настоящий ужас и настоящая любовь нуждаются в тайне. Организация их общества слишком примитивна. Общество, в котором есть высший Создатель, а все остальные равны, не может быть достаточно гибким. Раз появился страх, должны быть объекты, внушающие страх. Между высшим Создателем и рядовыми кирдами должны быть посредники. Пусть они не внушают любовь, любовь должна быть направлена только на Мозг, но страх должны внушать и посредники.

– Я обращаюсь к тебе от имени Создателя. Именно поэтому я пользуюсь главным каналом связи. Ты понимаешь, кирд?

Мозг никак не мог привыкнуть к новому ощущению реальности, которое испытывал с момента, когда включилось сознание его слепка. Большой мозг воспринимал реальный мир как некую абстракцию, понятие, нечто непосредственно не ощущаемое. Когда он связывался с каким-нибудь кирдом, реальный мир обретал форму, ту форму, которую воспринимал и ощущал связанный с ним кирд. Но так как чаще всего Мозг получал информацию одновременно от нескольких кирдов, реальность воспринималась им как серия различных образов, которые он сам складывал в более общую картину, картину бесконечно более сложную, многомерную и многовременную.

Теперь же Слепок – так он мысленно называл себя воспринимал информацию, поступающую всего от четырех своих глаз, и окружающий его реальный мир необыкновенно упростился, странно сжался до трех измерений, но зато приблизился к нему.

Двести семьдесят четвертый колебался. Никогда еще ни один кирд не обращался к нему так грубо. Он даже не был стражником, этот кирд, на теле его не было отличительного креста, но он действительно пользовался главным каналом, тем, по которому он всегда получал приказы свыше. Если бы только не этот главный канал, который всегда повелевал и которому он всегда беспрекословно подчинялся, он бы кинулся на кирда, сшиб его с ног, и грохот упавшего тела был бы сладостен, но главный канал связи… Он словно связывал его.

– Я понимаю, – смиренно пробормотал он.

– Хорошо. Отвечай на вопросы. Но долго не раздумывай, ничего не изобретай и не приукрашивай, говори только правду. Оставь ложь презренным дефам. Для чего ты выпустил пришельца?

Прав, прав он был, тоскливо подумал Двести семьдесят четвертый, именно для этого призвали его сюда.

– Я его не выпускал, он сам проскочил у меня под рукой и удрал.

– Ты любишь своего Создателя?

– Да! – вскричал Двести семьдесят четвертый.

– Тебе ненавистны дефы?

– Да, я ненавижу эти порождения темного хаоса!