Николай Гомолкo - Шестой океан

Иван Иванович Денисов поднимает камень. Камень Луны! Разминает, крошит на ладони, показывает нам.

— Ей-богу, — говорит он с улыбкой, — здесь с успехом может расти пшеница…

Взглядами ищем дорог и троп. Разумеется, их здесь нет. Мы делаем первые шаги, прокладываем первый след. Легкость движений, необычная резвость — и вдруг хочется поозорничать. Виктор подпрыгивает, затем мы бежим вперегонки. Словно на Земле, в подмосковной роще.

Стоп! Хватит! Денисов поднимает руку и зовет нас.

Что такое?

Назад, в ракету! Мы не должны терять ни минуты времени — за работу, за работу!

Я остался внизу. Денисов и Виктор выносят из корабля разные ящики и передают мне. Я их бережно складываю в длинный штабель. Затем Иван Иванович дает мне кирку, чем-то нагружает Виктора. Мы втроем идем к высокой скале, что стоит неподалеку. По выступам и угловатым краям взбираемся наверх. Денисов приказывает посередине каменной площадки выдолбить отверстие.

Сыплются удары кирки. Скала дрожит. Эй, Луна, мы разбудим тебя трудом!

Готово! Я выпрямляюсь, отхожу в сторону.

Денисов укрепляет на скале высокий металлический шест с блоком и проволочным тросиком.

Он произносит короткую речь. Волнуется. Я поднимаю флаг. Советская страна и люди всей планеты видят на экранах своих телевизоров волнующее, незабываемое событие.

Полотнище красного флага неподвижно застывает вверху. Ура!

Потом Иван Иванович Денисов разрезает красную нить на покрывале, наброшенном на довольно высокую скульптуру. Ее вынес из ракеты Виктор.

На нас и на суровые окрестные ландшафты Луны приветливо и как бы немного удивленно смотрит человек в старомодной одежде и шляпе.

— Циолковский! — восторженно вскрикиваем мы. — Так вот кто был у нас командиром корабля!

Я нагибаюсь и перечитываю надпись, высеченную на мраморе постамента. Слова эти известны мне, они врезались в мою память:

«Основной мотив моей жизни — сделать что-нибудь полезное для людей, не прожить напрасно жизнь, продвинуть человечество хотя немного вперед. Вот почему я интересовался тем, что не давало мне ни хлеба, ни силы. Но я надеюсь, что мои работы — возможно скоро, а возможно и в отдаленном будущем — дадут обществу горы хлеба и бездну могущества».

— А теперь, друзья, достаньте компасы. Определим местонахождение, — приказал Иван Иванович. — Готово?

— Готово! — ответили мы. — Где же здесь север?

Денисов делает широкий жест, показывает на яркое созвездие Орла. Мы ориентируемся. Оказывается, у Луны есть магнитное поле. Отлично! Оно нам очень поможет в составлении карты и в поисках иностранной ракеты «Анаконда».

Мы работаем с увлечением. Наконец Денисов приказывает отправляться в путь. На всякий случай надежно закрываем дверь камеры-шлюза. Вокруг царит тишина, вечный покой.

По Луне шествуют победители!

Перед Робом Питерсом неожиданно возникло какое-то страшилище. Лохматое, пучеглазое, оно катилось прямо на него, угрожающе грохотало мощными колесами, застилая горизонт клубами черного дыма. Роб весь сжался и затаил дыхание. Ему хотелось бежать, удрать отсюда. Но куда? Сзади — черные щели, провалы. Ступишь шаг — и полетишь в бездну.

Нет спасения. Гибель все же настигла его…

Роб закрыл лицо руками, и вот — удивительное превращение! — это не страшилище перед ним, а обыкновенный дачный поезд. Окна вагонов открыты, возле них стоят люди.

О, милосердный боже! Чье это лицо в окне локомотива? Так это же Эсланда, его жена! Она приветливо машет рукой, на устах улыбка. Вот странно, неужели за это время жена успела стать машинистом!

Образы были такими яркими и убедительными, что им нельзя было не верить.

Вдруг поезд тронулся с места. И что он видит?

В каждом вагоне, у окон, стоят его дети. Да-да, вот длинноногий Боб, в другом вагоне — щебетунья Мери, а дальше самый маленький — Марк.

Роб хотел крикнуть, но что-то навалилось на грудь, и поезд бешеным огненным дьяволом помчался вдаль.

Эсланда, останови на минуту поезд! Скажи, ты поправилась, Эсланда?

Но лохматый дьявол был уже где-то далеко. Только тяжелый гул колес и дрожание рельсов доносилось до слуха.

А он стоял уже не у бездны, а на безлюдной тихой станции, залитой вечерними тихими огнями.

Господи, сколько здесь рельсов? Но нигде ни одного локомотива. Как же он догонит жену, детей? Бежать следом? Нет, лучше он крикнет громко, на весь мир. Она услышит его, обязательно услышит! И Роб, собрав силы, закричал: