Артур Кларк - Острова в небе

За время пребывания на станции я написал больше писем, чем за год дома. Все они были очень короткими, и все заканчивались словами: «Р. S. Пожалуйста, пришлите мне обратно конверт для коллекции». Это был единственный способ собрать набор марок космической почты, который должен был стать предметом зависти для всех ребят в нашем районе. Мои дальние тетушки и дядюшки, вероятно тоже очень удивились, получив от меня весточку. Прекратил я переписку только тогда, когда у меня закончились деньги.

Я также дал одно интервью телевидению — по двусторонней связи находившемуся на Земле телеведущему. Похоже, мое путешествие на станцию вызвало немалый интерес, и всем хотелось знать, как у меня идут дела. Я сказал, что дела у меня идут прекрасно и что я не хочу возвращаться — по крайней мере, в ближайшие месяцы. Мне еще многое нужно было сделать и увидеть — к тому же работа съемочной группы «Двадцать первого века» шла полным ходом.

Пока техники занимались последними приготовлениями, Текс Дункан учился пользоваться скафандром. Обучать его поручили одному из инженеров, и вскоре мы услышали, что тот не самого лучшего мнения о своем ученике. Мистер Дункан был чересчур уверен, что знает ответы на все вопросы, а поскольку он умел летать на реактивном самолете, то полагал, что столь же легко справится и с такой мелочью, как скафандр.

Когда начались съемки в открытом космосе, я занял лучшее место среди зрителей. Группа работала примерно в восьмидесяти километрах от станции, и мы отправились туда на «Жаворонке» — нашей личной яхте, как мы иногда его называли.

«Двадцать первому веку» предстояло решить довольно своеобразную проблему. Можно было подумать, что теперь, когда они ценой немалых усилий и расходов вывели своих актеров и камеры в космос, им остается лишь начать снимать. Но обнаружилось, что не все так просто. Прежде всего, освещение оказалось совершенно неподходящим

За пределами атмосферы, когда ты находишься под прямыми лучами Солнца, на тебя как бы падает свет одного мощного прожектора. Солнечная сторона любого объекта ярко освещена, противоположная кажется совершенно черной. В результате, когда ты смотришь на объект, находящийся в космосе, тебе видна лишь его часть: нужно дождаться, когда он повернется и будет полностью освещен, — только тогда можно получить о нем полное представление.

Со временем к подобным вещам привыкаешь, но «Двадцать первый век» решил, что зрителям на Земле это не понравится. Они решили добавить дополнительное освещение, которое заполнило бы тени. Сперва они даже предполагали доставить в космос прожектора, которые плавали бы вокруг актеров, но энергия, необходимая для того, чтобы справиться с солнечной, требовалась настолько чудовищная, что от этой идеи отказались. Затем поступило предложение использовать зеркала. Вероятно, и эта идея не увенчалась бы успехом, если бы кто-то не вспомнил, что самое большое из всех когда-либо созданных зеркал парит в космосе всего в нескольких километрах от нас.

Старая солнечная энергостанция не использовалась уже тридцать с лишним лет, но ее гигантский рефлектор до сих пор выглядел как новый. Она была построена на заре астронавтики, чтобы улавливать солнечную энергию и преобразовывать ее в электричество. Рефлектор представлял собой чашу почти девяносто метров в поперечнике, формой напоминающую зеркало прожектора. Падающие на него солнечные лучи фокусировались на тепловых спиралях, превращая воду в пар, приводивший в движение турбины и генераторы.

Само зеркало представляло собой хрупкую структуру из искривленных балок, поддерживавших тончайшие листы металлического натрия. Натрий использовался потому, что он был легким и хорошо отражал свет. Тысячи пластин

собирали солнечные лучи, направляя их в одну точку, где в то время, когда станция работала, находились тепловые спирали. Однако генератор со станции давно сняли, осталось лишь огромное зеркало, бесцельно парившее в космосе. Никто не возражал против того, чтобы «Двадцать первый век» использовал его для своих целей. Киношники вежливо попросили разрешения, оплатили номинальную аренду и получили право действовать.

Когда мы прибыли на место съемок, операторы с камерами расположились примерно в ста пятидесяти метрах от огромного зеркала, несколько в стороне от линии, соединявшей его с Солнцем. Все, что находилось на этой линии, теперь было освещено с обеих сторон: с одной стороны прямыми солнечными лучами, а с другой — падавшим на зеркало светом, который фокусировался и затем снова рассеивался. Прошу прощения, если все это звучит несколько запутанно, но мне важно, чтобы вы поняли принцип.