Владимир Михальчук - Клыки Судьбы

От страданий меня избавляет король.

– Готов? - он хватается за древко, прикасаясь твердо сжатым кулаком прямо к моей груди.

Я не успеваю ответить и только открываю рот. А этот подлец уже выдергивает из меня окровавленную стрелу.

– Идиот… - мне не удается сдержать приглушенного стона и крепкого словца. - Надо было сломать древко, а потом извлечь стрелу с другого боку…

– Извини, - в голосе монарха нет и толики раскаяния. - Ты ведь оборотень. Тебя обычной стрелой не возьмешь?

Я подавляю в себе острое желание схватить престарелого недоумка за горло. И хорошенько потрясти - чтобы глупость через уши вывалилась. Но мечта так и остается несбыточной.

Вокруг свистят объятые пламенем стрелы. Под громкое улюлюканье варваров зажигательные снаряды стучат по бревнам, плещутся в воде, шипят и угасают в болотных кочках. Часть плота уже вовсю пылает, весело потрескивают сучки и сосновые ветки. Одна из стрел угодила в нагрудник оруженосца. Толщина доспеха не позволила железу проникнуть сквозь твердую преграду. Но металл согнулся в месте удара и несомненно причинил бедному Прассу немало неприятных секунд.

Оруженосец стонет и приподнимает голову. В примятом шлеме и со шрамом на подбородке он выглядел бы слегка комично. Если бы не черные потеки крови, струившиеся из носа. Удар в грудь, пусть даже защищенную крепкой броней, не прошел для рыцаря даром.

– Оборотень? - хрипло спрашивает Прасс. Его наполненные болью глаза смотрят прямо на меня. - Из Валибура?

– Точнейше так, - я улыбаюсь и подавляю желание почесаться в затылке.

Что за дела такие? Да тут каждый третий, если не каждый второй, знает о существовании моего родного мира. Не удивлюсь, если оруженосец окажется еще одним соглядатаем из Управления. Но почему он так долго валялся без сознания? Никакой оборотень не станет столько отдыхать. Или его сразили каким-нибудь магическим ударом? Нет, никакой магии мне не удалось уловить, когда Перемещатель закинул меня в этот мир. Возможно, Прасс получил тяжелое сотрясение мозга? В таком случае даже драконоборотень пролежит в больнице с недельку без малого.

– Что происхо… - рыцарь не успевает закончить вопрос.

Темноту вдруг прорезает еще одна пылающая стрела. Она летит по наклонной, уже потеряла часть убийственной мощи. Но все же удара хватает, чтобы вновь зашвырнуть бедного оруженосца обратно в пучину бессознательности. Острие огненного снаряда щелкает по маковке прассового шлема, глаза закрываются, голова падает обратно на бревна.

Вокруг царит густой полумрак. Солнце еще полчаса назад, если не больше, спряталось за громадами Симиминийских гор. Вокруг далеких пиков еще держится апельсиновый ореол заката. Но над раскинувшимся перед нами перелеском и Гугиной трясиной уже вовсю хозяйствует ночь. Далекие звезды, кое-где укутанные серыми облаками, пытливо помигивают. Космические светила стараются рассмотреть: а чем же закончится неравная схватка между горсткой усталых путников и целым отрядом проклятых варваров?

Если звезды затеяли пари на выигравшего, я никогда не поставлю на нашу победу. Слишком уж много стрел жужжат в воздухе и плещутся в опасной близости от плота.

Боль в груди понемногу утихает. Работа сердца потихоньку восстанавливается, удары звучат все реже. Это значит, что регенерация почти закончена: ткани уже стянулись, медленно срастаются кости. Все-таки очень неплохо быть оборотнем. Смертный давно бы откинул сапоги и полез в могилу. А со мной проще - удалили серебро еще до того, как оно пустило ядовитые соки в кровь, - и можно идти отдыхать.

Огненный ливень редеет. Последняя стрела уходит далеко в трясину, даже шипения не слышно. Да и крики варваров уже не кажутся столь насмешливыми и яростными. Уверен, симиминийцы пожелали захватить нас в плен.

– Что делаем? - интересуется Эквитей. Он крепко зажимает потертую рукоять меча. Губы твердо сжаты, глаза наполнены фатальной решимостью. С ним все понятно - жаждет погибнуть смертью героя, закончив свой жизненный путь в кровавом сражении.

– В последнее время ты приобрел плохую привычку - консультироваться со мной по любому мельчайшему поводу, - отвечаю и пытаюсь подняться. Это удается с трудом. В груди все еще постреливает, слабость пока не покинула тело. Опираюсь на "Каратель" и на предплечье короля. Говорю четко и громко, чтобы услышали варвары: - Тут ясное дело - сдаваться нам надо…

– Что?! - голос монарха полон негодования. Не сомневаюсь, что сегодня я потерял всяческий авторитет перед его королевским величеством. - Ты что городишь, олух?!