Тихон Непомнящий - Бумеранг Зорича

После экскурсии по дому Зорич вернулся на турбазу, перекусил и, захватив свою «машинерию», снова отправился в заповедные места. Теперь ему предстояло познакомиться с тем главным, чем он жил последнее время, – увидеть деревья, естественно, не молодые, а те, которые могли запомнить Пушкина. Он прошел аллеей, названной потомками аллеей Анны Керн.

Зорич уселся в стороне от аллеи, под кустом, и долго вглядывался в деревья, выбирая те, с которыми предстояло работать. Понимая, на какую глубину десятилетий – сто шестьдесят лет! – ушла в толщу стволов информация о Пушкине, догадываясь, что изображения поэта закрыты более поздними наслоениями картин иных лет, иных событий, Зорич составил себе приблизительную хронологию, ведя отсчет событиям от дней нынешних к дням минувшим. Сначала ему придется пройти эти более поздние слои, потом он доберется до желаемого времени. Основными этапами Зорич взял отечественную историю, ее вехи: массовое стечение народа на Пушкинских праздниках в последние годы и, видимо, группы людей, посещающих заповедник в любое время года. Затем послевоенное запустение, следы оккупации этих мест гитлеровцами… Кстати, он понимал, что беспощадное время могло оставить варварские отметины – осколки и пули, которые тоже уже заросли… Затем времена послереволюционные, революция, предреволюционные… первые Пушкинские праздники, устроенные почитателями великого национального гения…

Еще Зоричу предстояло определить, на какую высоту подросли, поднялись те части деревьев, которые сто шестьдесят лет назад могли запечатлеть Великого Поэта. Желанное изображение нужно искать не на уровне роста человека, а выше, и для этого понадобится лесенка-стремянка. А как с нею появиться здесь, в заповедном парке, не вызывая недоуменных вопросов?.. И здесь Зоричу пришлось пойти на хитрость: прихватив с собой фотоаппарат, он решил представляться всем как фотолюбитель, который хочет снять здешние места с возможно более высоких точек.

Когда поубавилось посетителей на аллее, он, найдя укромный уголок, раскрыл свой чемоданчик и опробовал «машинерию». Первый сеанс длился недолго. Неизвестно откуда появилась большая группа людей, ведомая все той же милой девушкой-экскурсоводом, и Зоричу пришлось торопливо закрыть свой чемоданчик. И он решил сегодня, когда день был уже на исходе, удалиться из парка.

Но следующим утром он раздобыл на турбазе подходящую лесенку-стремянку и с утра пораньше отправился прямиком в желанную аллею. Солнце прекрасно освещало деревья. Зорич быстро ощутил дыхание этих деревьев, каждое из них воспринимал как отдельного человека, с разными обликами, характерами, нравами; одни, несмотря на возраст, казались веселыми балагурами, шелестящими листвой и в безветрие, другие – ожиревшими лентяями. Он с улыбкой подумал: у каких же из этих деревьев выспрашивать, выведывать то, ради чего он оказался здесь? Лесенка лежала в кустах, а он с чемоданчиком все ходил возле деревьев и присматривался к ним, долго не решаясь выбрать одно из них для первой беседы. Наконец наметил одно из деревьев. Оно стояло с достоинством, что-то благородное было в его облике. И Зорич, достав лесенку, пристроил ее не со стороны аллеи, а чуть сбоку, с той стороны, с которой ствол смотрел на идущих. Он основательно укрепил лесенку, взобрался на нее, раскрыл чемоданчик и довольно быстро выстроил «машинерию». И только направил луч на ствол как услышал хриплый удивленный голос снизу: «Послушайте… молодой человек, что вы здесь лазите?.. Клад ищете? Я за вами давно наблюдаю…»

Зорич пустился объяснять, что он фотолюбитель и снимает для альбома парк с большой высоты… Старик, наблюдавший за ним, ретировался. Но не успел Зорич настроить луч на ствол дерева, как писклявый мальчишеский голос спросил: «Дяденька, а вы чего на дереве делаете? Вы, наверное, ботаник?»

Многоцветный луч уперся в ствол дерева, и Зорич мягко повел его поперек ствола, то и дело подстраивая силу и напряженность луча, скорость записи на видеомагнитную пленку, проверяя четкость изображения на телеэкране… Здесь терялось ощущение времени не только вычитываемого в порах дерева, но и обычное, рабочее время. Зорич не мог бы потом объяснить, как долго длился этот контакт. Для него уже не существовало поверхности ствола дерева – губчатая кора, с севера поросшая мхом, глянцевые и шершаво-замшелые листья, которые приходилось отодвигать, когда они вставали на пути луча. Зоричу удалось вчитаться в одну хорошо просматриваемую клетку; он затаил дыхание, не веря в то, что видел на экране: стенки клетки давали одно и то же изображение в трех проекциях, одного и того же лица. Это был крестьянский ребенок, стриженный под скобку; похоже, он в свое время стоял у этого дерева и что-то разглядывал или просто смотрел в эту сторону. Мальчик был зафиксирован стенками клетки как бы тремя «аппаратами»!