Эрвин Каин - Три романа

- Я хорошо... Хорошо думаю о твоей собаке... Хорошо...

- Ты вообще понимаешь, куда попал-то? Ведь предполагал, наверное, что попадешь в какие-нибудь извращенные пампасы? Этакая, после смерти, легкая жизнь в раю на сизом облаке? Предполагал? Так вот, нет! Нет апельсинам, нет ананасам! Нет! Все вполне обыденно! Русская дикая природа, теплая постель, правильная пропись, и каша на ужин! Но один хрен - первая группа. Все равно тебя завтра выпишут!

- Я все понял... Я понял... - погружаясь в сладкую дремоту, шептал Денис Александрович. Но только скажите, Каин, ружье-то вам зачем? Двустволка эта? Ведь такие симпатичные эти Зайцы и Изюбры? Белочка, тоже симпатичная, она рыженькая, хотя и проститутка наверное... Неужели вам их совсем не жалко, грешников этих?.. Вы же сам грешник, Каин?..

Шум леса за бревенчатой стеной нарастал. Шорох ветра, стук дождя, поскрипывание приоткрытых ставен. Эрвин Каин ответил шепотом почему-то голосом Генерала:

- Конечно, грешник. Думаешь приятно? Но я, все равно, вас всех отстреливаю периодически. Для поддержания правильной численности в популяции. Всех: и зайчиков, и изюбров. Так уж творческий процесс устроен. Не мною придумано. Я вас создаю своею мыслью, а потом... - он опять взял почти минутную паузу, - Создаю, а потом отстреливаю. Имеет же в конечном счете писатель право разорвать свою рукопись?!

- А зачем тогда морковка? Это же издевательство над живой природой? с трудом разлепляя глаза, спросил Денис Александрович, - Зачем же вы нас балуете, если потом отстреливаете?

- А потому, что сегодня на ужин была морковка! - голосом Женщины объяснил Эрвин Каин.

Стеариновый красный ночник растворился перед глазами Дениса Александровича, и, погружаясь в сладкую черноту сна, он еще успел подумать: "Он нас отстреливает!.. Парадокс!" * ПОСЛЕДНИЙ РОМАН

"Был ли написан третий роман? Определенно третий роман был. Но написан он не был. Да и можно ли назвать его третьим, когда он по временной шкале был первым?" - примерно так, представлял себе Эрвин Каин, будет начинаться статья, опубликованная лет через двести после его официальной кончины, написанная идиотом, ничего не смыслящим в художественном творчестве.

"Зондируя поверхность зеркал, зафиксировавших великого человека в младенчестве, - напишет идиот. - Разлагая на звуки сохранившуюся в веках его керамическую посуду, мы сегодня точно можем утверждать, роман был. Но мы, увы, не в состоянии воссоздать еще текста. Роман был создан КАИНОМ еще в младенческом возрасте, когда человек уже может творить, но не умеет даже говорить.

Почему, научившись писать. Великий Каин не предал свой первый роман бумаге? Ответа два: конъюнктура, поглотившая писателя, либо он постеснялся. И возможен ответ третий: он начисто забыл свой первый роман".

Эрвин Каин лежал в своей теплой, чисто застеленной кроватке и думал о статье, которая когда-нибудь будет написана. Говорить он не умел, но думал с самого рождения. Думал потому, что все помнил и все понимал. Но великие мысли постоянно сбивались на бытовые:

"Почему она никогда не возьмет меня на руки? Почему она не кормит меня грудью? Я же маленький мальчик, младенец, она обязана кормить меня грудью! Может быть, у нее нет молока? Или, может быть, я укусил ее больно, когда она сделала попытку накормить меня грудью?"

Он хорошо помнил, как это произошло. Это произошло недели через две после его рождения здесь, в этой комнате. Мария разделась и залезла к нему в кроватку. а он, используя преимущества сосательного рефлекса, укусил ее за грудь. Потом Он думал. что Мария представила его не младенцем, а взрослым мужчиной и хотела чего-то другого. Она все шептала:

- Денис! Ну очнись, Денис, посмотри на меня!

Эрвин Каин помнил, что он действительно раньше. в прошлой жизни, носил имя Денис и сперва работал психиатром, а потом долго лечился в сумасшедшем доме, после чего умер. Помнил, как на том свете он познакомился с самим собою - Эрвином Каином, уже прожившим свою творческую жизнь, и как родился снова Эрвином Каином-младенцем в самом начале творческого пути.

В Романе, который он медленно воспроизводил в своей голове, романе автобиографическом, звучало это примерно так: "Меня будто сбросили с бешено вращающегося круга, и центробежная сила пустила мое тело по касательной к сверкающему голубому шару Земли. Я не сразу понял, что это Земля и что мне опять предстоит родиться на ней. Но, когда я увидел сверху в густой черноте ночи миллиарды копошащихся в пастелях совокупляющихся пар, похожих на белых тараканов, я догадался, что происходит!.."