Алексей КАЛУГИН Array - Журнал «Если» 2008 № 12

– Отменить ограничение, – скомандовал я самым авторитетным тоном, какой мне только удалось придать собственному голосу.

– Необходимо развернуть и активировать солнечные батареи, сэр, – немедленно отозвался Сорок Девятый. Голос его звучал просто дьявольски спокойно. – В противном случае бортовые системы скоро останутся без электропитания.

– Как скоро? – уточнил я.

Для ответа Сорок Девятому понадобилось несколько секунд. Казалось, будто он уже умирает, и я едва не запаниковал.

– Заряда батарей хватит на четырнадцать часов и двадцать девять минут. Сэр…

Надевать скафандр мне было не нужно, поэтому я встал с кресла и двинулся к воздушному шлюзу. Проклятые солнечные батареи!.. Если они не заработают, мне конец. Я отлично это понимал, и – можете мне поверить! – мысль о смерти заставила меня взять себя в руки и сосредоточиться. В критических ситуациях кнут всегда помогает лучше пряника.

Впрочем, стоящая передо мной задача оставалась очень и очень непростой. На протяжении нескольких часов, стоя по колено в собственном поту, который буквально плескался в сапогах скафандра, я как одержимый боролся с замерзшими сервоприводами солнечных батарей. Ремонтные роботы ничем не могли мне помочь – в ответ на мои команды они только беспомощно пищали, но не двигались с места.

В конце концов мне все же удалось развернуть одну солнечную атарею почти до половины, после чего я был вынужден возвратиться в корабль. От недавно пережитого страха и усталости перед глазами у меня все плыло, а руки тряслись и отказывались служить, так что продолжить работу я не смог бы при всем желании.

Когда я ввалился в капсулу, мне едва хватило сил, чтобы содрать с себя скафандр и завалиться на койку.

Проснувшись несколько часов спустя, я почувствовал зверский голод. Кроме того, от меня воняло, как из выгребной ямы, поэтому я сбросил белье на пол и нырнул в душ.

Обратно я выскочил с еще большей прытью; вода оказалась ледяной.

– Почему нет горячей воды? – крикнул я.

— Включен режим экономии электроэнергии, – отозвался через интерком Сорок Девятый. – Это необходимая мера, так как единственная солнечная батарея работает примерно на тридцать процентов расчетной мощности.

— Подогрей чертову воду, – буркнул я. – Экономить начнешь, после того как я помоюсь.

— Слушаюсь, сэр. – В голосе Сорок Девятого явно прозвучало осуждение, но мне было наплевать.

Наскоро перекусив, я отправился на мостик и вызвал на дисплей навигационную программу, чтобы выяснить, где мы находимся и куда направляемся. Новости оказались неутешительными. Сорок Девятый дрейфовал в космосе, продолжая удаляться от Весты. Не имея возможности запустить двигатели и лечь на обратный курс, корабль стал беспомощным пленником кеплеровских законов – таким же, как астероиды и другие безжизненные обломки материи, несущиеся по своим орбитам в холодной и темной пустоте Пояса.

– Через восемь месяцев мы приблизимся к Церере, сэр, – сообщил компьютер. Честное слово, он пытался меня утешить!

– Что значит – приблизимся? – спросил я. – Насколько? На ответ Сорок Девятому понадобилось несколько секунд.

– Точка минимального подхода будет удалена от поверхности планеты на семь миллионов четыреста пятьдесят тысяч сто шестьдесят шесть километров, – доложил он.

Прекрасно. Насколько я знал, вокруг Цереры вращалась огромная жилая станция, построенная независимыми старателями, известными как «скальные крысы». Пираты тоже частенько использовали Цереру в качестве безопасной гавани для своих судов. Некоторые из них были не прочь подработать и как спасатели – особенно если натыкались на брошенный корабль. Я, однако, сомневался, что кто-то из местных жителей бросится к нам на выручку – все-таки Сорок Девятый должен был пройти слишком далеко от Цереры, чтобы игра стоила свеч. Кроме того, спасатели теряли право на удержание спасенного имущества в случае, если на борту находились живые члены экипажа – так гласил закон. Однако головорезам с Цереры ничего не стоило превратить живых членов экипажа в мертвых, а меня это, понятно, не совсем устраивало.

– Короче говоря, куда ни кинь, всюду клин, – резюмировал я.

Девятый после небольшой паузы, которую я бы назвал задумчивой.

— Что ты можешь знать о фразеологических оборотах? – удивился я.

— В моей памяти хранится несколько словарей, два тезауруса л три сборника самых известных цитат. Не хотите ли прослушать несколько высказываний сэра Уинстона Черчилля?