Максим Лучинин - Повестка в космос

В маминой комнате как всегда было ясно, тихо и чисто. Я присел на застеленную кровать, огляделся.

Стол со старой швейной машинкой. Белая скатерть с красной каемкой. Комод — огромный лакированный комод с огромными скрипучими ящиками. Наша общая фотография в серебряной рамке — отец, мы с Катькой и мама. Только Тохи еще не было. Фотография Тохи стояла рядом — ему там, наверное, и месяца не исполнилось. Все как обычно, все как всегда. Вот только я уезжаю черт знает куда…

Услышав шум, я увидел Катьку. Протирая заспанные глаза, она подошла ко мне.

— Ты откуда такой? — тихо сказала она.

— Я уезжаю, — сказал я.

— Завтракать будешь?

— Нет, уже времени нет…

Катька подошла ближе, я обнял ее, почувствовав щекой тепло ее живота. Ее пальцы залезли мне в волосы.

— Возвращайся скорей, — прошептала она.

— Я постараюсь.

Осторожно поднявшись, я увидел, что Катька плачет.

— Ты что это, сестрица?

Она обняла меня, слезинки скатились по моей шее.

— Ты смотри, — сказал я, — когда мама приедет — не вздумай плакать, усекла?

— Угу.

— Потом как-нибудь поплачете, вечерком. А как приедет, говори, что все хорошо, и держись бодро. Ясно?

— Ясно, не маленькая. — Катька шмыгнула носом. — Ты позвонил ей вчера?

— Да. Сказал, что пока в Москву отсылают, а дальше еще неизвестно…

Катька вздохнула.

— Деньги я на холодильнике оставил, — сказал я. — Там много еще, вам хватит, если что… На отпуск копил, хотел сгонять куда-нибудь подальше. Ну, теперь за бесплатно сгоняю…

Поцеловав мирно спящего Тоху, я запрыгнул в кроссовки и подхватил сумку. Обнялся еще раз с сеет

рой — и ступеньки подъезда заскакали передо мной чехардой, провожая прямо к такси, ждавшему меня во дворе.

Солнце бросало лучи на асфальтовую дорожку перед военкоматом. Из такси я выскочил ровно в 8.00 и как раз попал на построение. Перед воротами стояла толпа: вперемежку мужики и женщины. Кто-то плакал, кто-то целовался. Парни обнимали девчонок. Военный по бумажке выкрикивал фамилии:

— Деветьяров!

Один из мужиков крепко поцеловал в губы красивую женщину лет тридцати пяти и прошел на дорожку к уже стоявшей шеренге.

— Ершов!

Молодой пацан, стоявший одиноко в стороне и слушавший плеер, выдернул наушники и встал вслед за мужиком. Я оглядел толпу, надеясь заметить кого-нибудь знакомого, но все лица видел впервые. Дэну повестку дали на 10.00, и он успевал еще замечательно выспаться. Тем более что он-то стопудово вчера спал у себя дома, вместе со своей девчонкой, а не зависал в квартире внезапно случившейся любви, как я… Я опять подумал о Маринке и опять испытал не очень приятное чувство. Как же меня угораздило! Переспал с девчонкой — и адью! Прощайте на два года! Черт, я и адреса-то ее не знаю, если письма писать. Только телефон и остался в сотике. Сотик, несмотря на предупреждение бумажки с ценными указаниями, я взял с собой и решил хранить его до последней возможности.

— Ивашов! — крикнул военный. И я вдруг признал в нем того самого чернявого капитана, который цеплялся ко мне на комиссии.

Я встал в шеренгу.

— Игнатов!..

Человек сорок нас набралось. Состав действительно был разношерстный — от двадцатилетних парней до мужиков лет сорока пяти, а может, даже и старше. Долго ждать не пришлось: собрали у нас документы под подпись, причалил к воротам старый «пазик», — и так же по списку мы в него загрузились. Мимо окна проплыли женщины, махающие руками, седой дед, молча глядевший нам вслед, — и мы покатили куда-то в сторону юго-западного района.

Вчера мы узнали, что из наших парней в космос полетим мы с Дэном, Санча (который в связи с этим находился в каком-то буйном состоянии и походил на сумасшедшего) и Серега из техотдела. По идее мы должны были об этом молчать в тряпочку, но терпеть не хватало сил: сначала раскололся Санча, а потом и мы с Дэном. Андрюху и Костика тоже забривали, но про космос им никто ничего не говорил. Узнав про нас, они жутко обиделись. А что мы могли им сказать? Мы сами ни фига не понимали. Решили выпить. Андрюха на своей «Ауди» укатил в город и вернулся оттуда через полчаса с воплем:

— Водки нет в магазинах!

Мы не поверили. Он продолжал орать:

— Я отвечаю! Нигде нет! Спиртного не продают! — И достал из сумки три бутылки вина, которые стащил из дома.

Пили вино и базарили. Пытались понять, почему меня взяли, Санчу взяли, Серегу, Дэна, а их — нет. Но никто не мог придумать ничего толкового. По здоровью все были примерно одинаковые, да и медкомиссия-то была так себе, ничего серьезного не проверяли.