Николай Симонов - Сидоровы Центурии

И на этот раз Татьяна Ивановна себе не изменила, зло и остроумно рассказав о взбудоражившем медицинское сообщество Новосибирска "чудесном воскрешении" в городском морге двух покойников, которые на поверку оказались мертвецки пьяны. Очнувшись от мнимого летаргического сна, "усопшие" несли такую ахинею с религиозным уклоном, какую даже видавшие виды психиатры и наркологи никогда не слышали, однако решили придать ей значение особого вида алкогольных галлюцинаций, и кто-то из них даже собирается написать на эту тему сообщение в научный медицинский журнал.

Но больше всего Павлова развеселил ее рассказ о том, как 6-го и 7-го мая Новосибирск пережил "нашествие инопланетян", которые возникли в небе в закатных лучах солнца — в виде вращающихся и светящихся дисков. И это были обыкновенные китайские воздушные шарики, которые для потехи запускал вышедший на пенсию ночной сторож городского дома пионеров. В этом деле ему помогали три пионера-дебила, которые, когда с ними в комиссии для несовершеннолетних стали проводить разъяснительную работу, даже не смогли ответить на вопрос о том, кто такой Луис Карволан и сколько орденов на знамени Ленинского Комсомола.

— Извини, бабушка, — встряла в разговор Лариса Николаевна, — разве ты мне не рассказывала о том, что эти "дебилы" могли в уме складывать, умножить и делить шестизначные цифры?

— Увы, и это тоже — парадокс нашего времени, когда у многих людей атрофируются многие жизненно-важные способности, но зато гипертрофированно развиваются другие, которые совершенно не надобны, — ответила на замечание своей внучки Татьяна Ивановна.

За 15 минут до окончания его визита Лариса Николаевна объявила о том, что ей надо завести машину и прогреть мотор. Когда она вышла, Татьяна Ивановна, разумеется, по секрету, сообщила ему то, что он меньше всего ожидал услышать:

— Плохи у Ларисы дела. Муж разлюбил. С коллегами по работе нет никакого взаимопонимания. Диссертация "не склеивается".

Павлов вздохнул, не зная, что сказать. Татьяна Ивановна попросила его налить ей чаю и через две минуты напряженного молчания обратилась к нему с неожиданной просьбой:

— Ты и Василий Дмитриевич не будете возражать, если Лариса остановится у вас на пару недель в начале июня? У нее в это время намечается очередной отпуск, и я считаю, а она со мной согласна, что ей надо ненадолго переменить обстановку. До курортных романов ей не позволяет опускаться воспитание. В Москве с ее театрами, музеями, кипучей и суетливой жизнью ей будет легче понять, чего она хочет, и принять решение, согласующееся с ее совестью.

— Нет проблем. Пусть приезжает и останавливается у нас хоть на две недели, хоть на два месяца. К тому же отец летом предпочитает жить в Дубне у Сергея, а я в самые погожие дни стараюсь выбираться к моему другу на его дачу в Софрино, — обрадовал Павлов Татьяну Ивановну, которая, когда они прощались, все-таки сочла нужным заметить:

— Ты уж ее, одну-одинешеньку, как-нибудь, постарайся не оставлять…

— Не волнуйтесь, вниманием не обделю и в обиду никому не дам, — твердо обещал ей Павлов.

По дороге в Барышево Павлов снова поинтересовался у Ларисы насчет Индии, полагая, что эта тема никак не может быть связана с разладом, который произошел в ее семейной жизни. Лариса Николаевна без особого энтузиазма начала свой рассказ о южноиндийском штате Карнатака и госпитале, в котором она и ее муж работали по своим специальностям: он — хирург, она — фармаколог:

— Удивительно красивая природа, музеи, исторические памятники, богатейший рынок. Праздники — их более 65 в год, шестичасовой рабочий день, пятиразовое питание, организованное в специальной "европейской" столовой. Мы отмечали дни рождения коллег нашего интернационального коллектива, много путешествовали. Жизнь казалась райской…

Лариса Николаевна замолчала и сбавила скорость. Павлов оглянулся назад и увидел идущий на обгон большой легковой автомобиль из класса внедорожников. Когда он промчался мимо них, Павлов почувствовал, что у него неприятно кольнуло сердце. Это, несомненно, был Hammer — не частый гость на дорогах Москвы, а для Сибири, наверное, и вовсе диковинка. Зловещее впечатление производил его черный цвет и затемненные стекла. И Павлов спросил у Ларисы, что она думает по этому поводу. Не отвечая на его вопрос, она жала на газ, обороты падали, а потом мотор ее "Москвича" и вовсе заглох. Лариса Николаевна выглядела расстроенной и даже побледнела.