Николай Симонов - Солнцеворот

Павлов изо всех сил старался наладить с наследником престола нормальные дружеские отношения, но у него это очень плохо получалась. Мать Банзай-хана Пальмира и мать Тезей-хана Гюльнара были ярыми соперницами в борьбе за расположение императора и ненавидели друг друга лютой ненавистью. Эти властные и деспотичные женщины — двоюродные сестры императора — фактически стояли во главе двух враждующих придворных группировок.

Третью группировку представляли высшие церковные чины объединенной корпорации Одина-Магнетрона, которые оказывали на суеверного и набожного императора довольно существенное влияние. И ладно, если бы жрецы добивались только льгот и привилегий, так ведь они, что Павлова очень сильно возмущало, стремились подмять под себя судебную власть, которая издревле принадлежала выборным судьям городов и поселений.

Четвертая политическая группировка выражала интересы провинциальной знати: именитых купцов и мелкопоместных офицеров. У джурджени не было такого понятия, как дворяне, но, фактически, все кадровые офицеры армии и флота получали от императора за свою службу земельные угодья, которые они обрабатывали с помощью рабов или сдавали в аренду предприимчивым купцам и вольноотпущенникам. При дворе эта группировка была представлена высшими чиновниками государственных коллегий: финансов, общественных работ, императорского земельного фонда, дорожной и почтовой службы и т. д.

Павлов был в курсе того, что в армии и флоте зреет и вот-вот прорвется недовольство политикой администрации Агесилай-хана IV. Младшие и средние офицеры жаловались на скудость оклада денежного содержания и желали закрепить свои поместья в наследственное владение. Рядовой и сержантский состав, комплектовавшийся из свободных крестьян и ремесленников, был заинтересован в том, чтобы сроки обязательной военной службы были сокращены с трех до полутора лет, а семьи военнослужащих были полностью освобождены от налогов.

Но самую большую проблему и головную боль для Павлова создавали высшие офицеры, которых он на правах главнокомандующего произвел в майоры и полковники. В случае смерти или смещения Тезей-хана другой принц крови привел бы на занимаемые ими должности своих друзей, а их бы отправил на службу в дальние гарнизоны или в отставку. Войны империя джурджени из-за отсутствия внешних врагов вела нечасто, поэтому спрос на майоров и полковников был невелик.

На пост командующего сухопутных войск и адмирала военно-морского флота претендовали наследник престола Банзай-хан и младший брат императора Кучум-хан. Их рвение особенно возросло, когда Империя джурджени вступила в войну с парсами. Банзай-хан, по слухам, воспринял победы, одержанные его старшим братом Тезей-ханом, как личное оскорбление, и с подачи некоторых придворных злобно критиковал его за то, что во время битвы при Гамбите он не бросили на преследование парсов легкую кавалерию и тем самым, якобы, упустил победу. Сам Банзай-хан по молодости лет ни в одном сражении не участвовал, но зато очень лихо командовал небольшим отрядом императорских стражников (гвардейцев), доводя их бессмысленной муштрой и мелочными придирками буквально до слез.

Отправляясь в заслуженный двухнедельный отпуск, Павлов нанес визит к царице Гюльнаре и имел с нею продолжительную приватную беседу. Его "мать" предупредила его о том, что его друзья: Антон-хан (заместитель главнокомандующего сухопутных войск) и Гирей-хан (начальник штаба армии), — составили заговор с целью убийства императора, царицы-императрицы Пальмиры и их сыновей: 16-летнего Банзай-хана, 12-летнего Гевор-хана и 10-летнего Мангал-хана. В случае успеха заговора Тезей-хан становился императором, а его сын Арон — наследником престола.

— И не говори мне, что ты против кровопролития. В противном случае Пальмира и ее злобный щенок расправятся с тобой так же, как они расправились с Удерьян-ханом, который спас династию во время последней смуты, — жестко предупредила его "мать", у которой от Агесилай-хана был еще один сын — 14-летний Феодор-хан — добрый и великодушный малый, но, к сожалению, полный дебил.

Становиться императором джурджени Павлову очень не хотелось. Его вполне устраивало то положение, которое он занимал при дворе и в армии, но и препятствовать государственному перевороту он был не в силах, поскольку речь шла о жизни и смерти его друзей и боевых соратников. Он прекрасно осознавал, что его друзья-полковники готовы идти за ним в огонь и воду, к черту на рога, и без раздумий телом своим прикрыли бы от вражеской стрелы, копья или меча. Шансы на успех заговорщиков Павлов оценивал очень высоко, учитывая, что охрана Альхона и императорского дворца по условиям военного времени перешла в ведение штаба армии, то есть Гирей-хана.