Николай Симонов - Солнцеворот

Явление Сенусерт подействовало на Урсулу более эффективно, чем уговоры Павлова, но не потому, что она испугалась, а потому что она воочию убедилась в правдивости сказок о добрых феях, которые ей перед сном рассказывали ее мать Нара и бабка Аксинья. Расцеловав Павлова, Урсула, счастливая и гордая тем, что ее милому другу, а значит и ей самой, покровительствует наиглавнейшая волшебница, бросилась бежать в направлении ближайшего холма, с которого можно было, не опасаясь, наблюдать за обстановкой. Все места в этой округе ей были хорошо известны с детства.

Как не были сторожившие пленных хунхузы увлечены церемонией выхода царицы, крики пленных они услышали, и прибежали в дубовую рощу. Павлов жестами объяснил им, что он никуда не собирался убегать, но его, дескать, привязали к дереву так плохо, что он без труда выбрался из своих пут. Для большей убедительности он порвал ремень, которым была привязана к дереву Урсула.

Хунхузы удивились, но ни один, как не старался, не смог повторить того же самого. Хунхузы разозлились и попытались порвать ремень вдвоем и даже вчетвером, растягивая его в разные стороны. Прибежали хунхузы, приставленные к Павлову для сопровождения. Они были сильно возбуждены, опасаясь наказания за то, что не смогли его устеречь. И какой же неподдельной была их радость от того, что он никуда не делся. Сенусерт, чтобы на нее случайно никто не натолкнулся, отодвинулась в сторонку, спокойно наблюдала за происходящим.

А дальше произошло то, чего Павлов уж точно никак не ожидал. Столпившиеся вокруг него хунхузы, внезапно замолкнув, расступились, и он увидел двойника прекрасной Сенусерт, — точно такой, какой он увидел ее в первый раз, то есть с бородой и огромным гульфиком из бересты. В руках у ее двойника был полутораметровый деревянный жезл с обвитой вокруг него двухголовой змеей.

Взглянув на Павлова, двойник Сенусерт затрясся от злобы, покраснел и выделил столь отвратительный запах, что от него даже у близко стоящих хунхузов потекли слезы, а Павлова точно бы стошнило, если бы не флакончик "Жэ-озе", прилипший к его носу. Убедившись в том, что газовая атака на Павлова не подействовала, страхолюдный двойник Сенусерт вырвал у одного из стражников дубину и попытался расколоть ему череп, но другие хунхузы не позволили ему это сделать.

С криками: "Да здравствует Принц!" — в дубовую рощу прибежала толпа юных хунхузов и, смеясь и кривляясь, стала выказывать Павлову свое нижайшее почтение в образе худосочных ягодиц, источающих елей. Хунхузов становилось все больше, и Павлов понял, что утренняя церемония встречи с царицей закончилась, и началось новое представление, в котором ему, возможно, предстоит сыграть главную роль.

С возгласами: "Расступись!", "Не лезь под ноги!", — в дубовую рощу вошли девять четырехгрудых хунхузов. Вслед за ними показались носилки в виде кресла, на которых шесть крепких безгрудых хунхузов несли Пришедшую Красавицу. Беременный хунхуз, который опознал в Павлове принца королевских кровей, торжественно поднял над головой маленький глиняный сосуд, а потом откупорил его и дал понюхать содержимое своим четырехгрудым товарищам. После этого они по очереди подходили к Павлову, обнюхивали и утвердительно кивали головой.

Когда последний из них подтвердил идентичность запаха Павлова запаху содержимого глиняного сосуда, беременный хунхуз закричал: "Ха иль! Ха-ха!" И все стоящие рядом подхватили это возглас и выделили такой букет благоухающих ароматов, что их запах даже почувствовала Урсула, которая наблюдала за происходящим со стороны холма, взобравшись на высокую ель.

Бородатый хунхуз с жезлом не унимался: к чему-то призывал, о чем-то предупреждал, угрожал, но на его крики никто не реагировал. Все смотрели на Павлова, как завороженные, а он смотрел на Сенусерт, которая улыбалась, хитро прищурив глаза. Но, вот, она сделала ему знак, означающий, что ему надо приготовиться к самому главному.

К Павлову подошли два безгрудых хунхуза, взяли его на руки, отнесли к носилкам, посадили рядом с Пришедшей Красавицей и понесли.

— Куда потащили?! — испугался он.

— В Зловонную пещеру на берегу Черного озера, — объяснила, подлетев к нему Сенусерт, и забрала у него флакончик с "Жэ-озе".

Пришедшая Красавица отцепила искусственный фаллос и выбросила его, как ненужную вещь, сняла с себя, сверкающий золотом, головной убор, положила себе на колени, а потом наклонила свою головку с роскошными черными локонами ему на плечо. В этот момент в ноздри ему ударил дурманящий запах чистого женского тела — настолько сильный, что от него закружилась голова и задрожали руки и ноги.