Николай Симонов - Миллениум

Большая часть команды гребцов в рукопашном бою вообще не участвовали, а наблюдала за происходящим, бестолково столпившись у трапов на нижней палубе. И только взвод гоплитов, остававшийся на ее борту после высадки десанта, попытался организовать сопротивление. Прикрывшись щитами и ощетинившись копьями, они заняли у фок-мачты круговую оборону, но после того, как Павлов и боцман Корейка, перебравшись на артиллерийскую площадку на баке, развернули в их сторону пушку и разожгли фитиль, предпочли сдаться на милость победителя.

Тем временем "Стриж" снялся с якоря и попытался протаранить "Эсмеральду" бушпритом, стянутым медными обручами, и для ускорения хода даже поднял на обеих мачтах паруса. Сильное встречное течение проявило свое коварство, и "Стриж" промахнулся:- проскочил мимо "Эсмеральды" буквально в трех саженях, обломав при этом об ее корпус несколько весел.

Пройдя пару сотен метров вглубь каньона, "Стриж" попытался развернуться на 180 градусов. При совершении этого маневра его матросы не успели вовремя убрать с бизань-мачты треугольный парус. То ли рея у них надломилась, то ли лебедку заело, но в результате этой оплошности, "Стриж" резко накренился, зачерпнул правым бортом воду, и внезапно перевернулся вверх дном. Оверкиль произошел настолько неожиданно, что участники абордажной схватки остановили рукопашный бой и, молча, наверное, целую минуту наблюдали за тем, как "Стриж", словно большое опрокинутое корыто, беспомощно колышется на волнах.

Из экипажа "Стрижа" спаслись немногие, — в основном палубные матросы. Гоплиты, одетые в тяжелые доспехи, выбраться на берег вплавь не смогли. Полторы сотни гребцов, находившихся на нижней палубе, еще какое-то время могли жить, пока вода полностью не вытеснила из корпуса перевернувшегося судна воздух.

……………………………………………………………………………………………………

Течение вынесло потерявшую управление "Ласточку" и сцепившуюся с ней "Эсмеральду" из речного ущелья, и вскоре оба судна сели на прибрежную каменистую мель в ста метрах от западной береговой линии. В результате удара о дно "Ласточка" получила пробоину, и у нее отвалился киль. "Эсмеральда", благодаря фальшкилю и меньшей осадке, практически не пострадала, если не считать сломанного кормового руля. С помощью длинных шестов, найденных на захваченном корабле, галеру удалось с мели довольно быстро снять. Для замены руля потребовалось больше времени, но и с этой задачей люди Павлова справились за короткий срок.

Потери среди людей Павлова и отряда орландских амазонок были минимальные: один убит, десять получили ранения различной степени тяжести. Погибшего звали Меркурий. Он был родом из Сиракуз и считался одним из лучших матросов "Клементины". Во время абордажной схватки ему было положено прикрывать Адмирала, то есть Павлова, большим овальным щитом, и он принял на себя, наверное, десяток метательных ножей и копий, пока его самого не сразила стрела арбалетчика, прятавшегося в пустой бочке из-под моченых яблок. Это произошло уже после начала массовой сдачи экипажа "Ласточки" в плен, поэтому люди Павлова, вытащив убийцу Меркурия из укрытия, надавали ему тумаков, но пощадили.

Противник потерял десять убитыми и человек тридцать получили ранения. Корабельный врач "Ласточки" Моисей-хан и судовой священник Назарий попросили у Павлова разрешения переправить всех тяжелораненых на ближний берег, чтобы оказать им посильную помощь. Посоветовавшись с Сансарой, он предоставил им две шлюпки с гребцами, на которых те начали перевозить раненых. Несколько человек воительницы доставили на берег на носилках, пройдя вброд по мелководью, и даже поделились с корабельным врачом перевязочным материалом из своих индивидуальных медицинских пакетов.

Капитаном "Ласточки" оказался некто Шелом-хан из Ротона. Павлову этот моряк среднего возраста и непримечательной внешности был совершенно неизвестен. Капитан подполз к Павлову на коленях, слезно умоляя сохранить ему жизнь. Вслед за капитаном подобным же образом изъявили свою покорность старший помощник, боцман, мичман и командир взвода гоплитов в чине лейтенанта. Но Павлову эти пленные были совершенно неинтересны. Он требовал от своих людей, чтобы они нашли Виктора Дорохова. Наконец, его они к нему привели: с сильными ожогами на руках и в одежде, безнадежно прожженной и пропахшей порохом.

— Кто это тебя так разукрасил? — поинтересовался Павлов, указав жестом на глубокий рваный шрам, проходящий через все лицо, по диагонали от левого виска.