Николай Симонов: Миллениум

— Это — Нинка Петрова, моя подруга и землячка. Приехала из Смоленска в Москву по своим делам. Обычно она у меня на Ленинском проспекте останавливалась, но сейчас, как ты понимаешь, многое изменилось. Ты, пожалуйста, не беспокойся. Она сегодня же уедет вечерним поездом.

Узнав имя и фамилию подруги Елены Сергеевны, Галыгин вздрогнул и на всякий случай решил кое-что уточнить.

— Твоя подруга случайным образом не журналистка?

— Журналистка, — удивленным голосом ответила на его вопрос Елена Сергеевна.

— Бывший юный корреспондент "Пионерской правды"? На два года тебя старше? Писала фельетоны? — допытывался Галыгин.

— Совершенно верно. А ты откуда знаешь? — еще больше удивилась Елена Сергеевна.

— Высокая блондинка, грудь — третий или четвертый размер, — продолжал перечислять приметы ее подруги Галыгин.

— Да, стройная, но уже не блондинка, а брюнетка, поскольку перекрасилась. Грудь, как у Памелы Андерсон, это точно. Ты, что с ней знаком? — голос Елены Сергеевны выражал растерянность.

— Меня познакомили с ней заочно, но я не прочь был бы познакомиться с ней непосредственно и услышать, как она поет, — предложил Галыгин.

— Да, поет она замечательно и на гитаре играет неплохо. Но, вот, беда, у нее уже билет на поезд на руках. К тому же я решила отправить с ней Анюту, чтобы она провела зимние каникулы в Смоленске у деда с бабкой, то есть у моих родителей, — объяснила ситуацию Елена Сергеевна.

— Время отправления? — на всякий случай поинтересовался Галыгин.

— Поезд отправится в 16.50 с Белорусского вокзала. Я провожу их и к шести часам вечера вернусь в Строгино. Ты ведь сегодня ко мне приедешь? Правда, приедешь? — взволнованно заговорила она, громко дыша в трубку.

— В шесть не уверен, а в семь вечера я, наверное, приеду. То есть, конечно, приеду, как мы договаривались. Жалко, что подругу твою не застану. Передай ей от меня привет и пожелание счастливого пути. Да, кстати, скажи, что мне, кроме цветов и шампанского, с собой привезти? — в ответ взволнованно заговорил Галыгин, предвкушая страстные объятия и бурные объяснения в любви.

Они проговорили еще несколько минут. Проговорили бы, наверное, и дольше, как Галыгин заметил, что его опять вызывает Наина Иннокентьевна. Завершив разговор с Еленой Сергеевной нежной фразой: "Au revoir, ma chere!", — Галыгин со злостью принял вызов своей супруги. Она все еще стояла в пробке, жаловалась на скверную питерскую погоду и укоряла его за то, что он не отговорил ее от поездки и тому подобное.

Молча, выслушал незаслуженные упреки, он добрейшим-добрейшим голосом пожелал Наине Иннокентьевне беречь свое драгоценное здоровье и на всякий случай предупредил ее о том, что ночью допоздна просидит в Интернете, чтобы до начала Нового года успеть апгрейдить на домашнем компьютере все программы и закачать нужные утилиты и драйверы. Кого Галыгин этой ночью собирался "апгрейдить" и что "закачивать" на самом деле — ежу понятно. Между тем, для Наины Иннокентьевны, несведущей в компьютерных делах, это предупреждение означало буквально следующее: "Не смей звонить на домашний телефон, чтобы не обрывать связь с Интернетом. Пользуйся услугами сотовой связи".

Тем временем официантка принесла его заказ. Галыгин спросил, как ее зовут и откуда она родом, подозревая в ней приезжего гастарбайтера. Так оно и оказалось. Девушку звали Юлдуз; по национальности она была узбечка; в Москву приехала три недели тому назад из Ташкента. Поговорив с официанткой и сразу же расплатившись за заказ, Галыгин выпил полчашки чая, спокойно покурил и набрал номер мобильного телефона г-на Терехова. Галыгин уже догадался, кто он такой и, когда тот ответил на его звонок, поинтересовался, как идут дела на кафедре археологии и как поживает его сестра Анюта.

— Простите, разве мы знакомы? — удивился г-н Терехов.

— Мы встречались в одной компании, когда я еще трудился в Вычислительном центре МГУ, — соврал Галыгин.

— Что-то я по голосу вас опознать не могу, но если мы встретимся, я обязательно вас узнаю. У меня хорошая зрительная память, — немного растерянным голосом произнес г-н Терехов.

— Вы доцента Кравцова не помните? — продолжал наступление Галыгин.

— Николая Васильевича? Царствие ему небесное. Как же, конечно помню, — обрадовано заговорил г-н Терехов.

— Я его внучатый племянник. Только, вот, на похоронах его, к сожалению, не присутствовал, поскольку в это время по приглашению IBM находился в Армонке на стажировке. Я, знаете ли, по компьютерным наукам немного шарю, — на этот раз Галыгин говорил чистейшую правду, то есть, конечно, не всю правду, а частично, поскольку в родственных отношениях с покойным Кравцовым не состоял и даты его смерти не ведал.