П Капица - Остров Панданго

- Безбожника Сильвейро покарал господь, - строго заметила дородная матрона, проходившая мимо. - Он наказывает пьяниц и безбожников!

Реалю стало понятно, что произошло здесь. Ниточка, которую он случайно нащупал, опять оборвалась.

- Теперь бессмысленно ехать в "Осьминог", надо возвращаться, - хмурясь сказал он.

Развернув мотоцикл, они вновь выехали на пляж и помчались по старому следу, едва приметному на мокром песке. Здесь не могли помешать автомашины. Хосе дал полный газ... Стрелка спидометра подскочила к цифре "90".

Мотоцикл рокоча летел по песчаной равнине. Долорес сидела пригнув голову, так как в лицо дул соленый морской ветер.

Иногда мотоцикл влетал в голубоватые лужи и разбрасывал в стороны брызги.

"Этак можно и шею свернуть", - думала девушка, но она не останавливала Хосе. Ей нравилась быстрая езда.

Так они мчались километров семьдесят. Потом Хосе сбавил ход, выбрался на шоссе и поехал за вереницей автомашин, никого не обгоняя.

"О чем он сейчас думает? - хотелось бы знать Долорес. - Ведь скоро нам расставаться".

Солнце уже стало заходить, когда из-за крутого поворота перед ними возник большой город. Он лежал в долине, на берегу океана, окруженный синеющими силуэтами гор. Это была столица Южной республики.

Реаль остановил мотоцикл на развилине двух дорог, недалеко от деревянного распятия Христа; католические кресты теперь попадались почти на всех перекрестках.

Проверив, достаточно ли осталось бензина в мотоцикле, Хосе сказал:

- Возвратите владельцу с благодарностью. Впрочем, один ваш взгляд вознаградит его больше, чем мои слова.

- Вечно вы шутите, - с укором заметила Долорес. - К сожалению, в меня влюбляются не те, кто мне нужны.

[Рис. 1]

Девушка стала грустной. Сегодня ей не хотелось так быстро расставаться, - слишком короткими были их встречи, всегда связанные с партийными поручениями.

- Как же быть дальше? - спросила она. - Вы не отказываетесь от поисков?

- Что вы! Какой журналист отступится, когда он на пути к открытию? К тому же я друг вашего брата. Не могли бы вы точнее вспомнить, как все произошло.

- Я вам уже говорила: пошли к докерам с листовками. Неожиданно порт оцепила полиция. Энрико отдал свою пачку мне и сказал: "Беги, только не раньше, чем начнется свалка". Он свистнул, помахал рукой крановщику и, прикинувшись подвыпившим матросом, затеял драку с полицейскими...

Хосе представил себе, как начал действовать рослый пароходный механик Энрико Диас, умевший одним ударом кулака сбивать противников на землю.

- К нему на помощь прибежали еще какие-то портовые парни. Началась свалка. К дерущимся ринулись все полицейские. Я перебежала к складам и ушла. Энрико не был убит, нет. На другой день я сама побывала во всех моргах.

Хосе знал, что и ни в одном из концентрационных лагерей, как лишайники, покрывших всю страну, Диаса не было. Не оказалось его и в числе безымянных жертв полицейских застенков. У компартии всюду, где требовали сложные обстоятельства подпольной борьбы, существовали свои глаза и уши. Так бесследно исчезли не один Диас, а еще десятки активных товарищей. Нужно было во что бы то ни стало узнать, куда же отправляет их кровавый диктатор, и разоблачить его перед народом.

- Хорошо, Долорес, я еще в одно место съезжу. В среду мы с вами увидимся в сквере у Центральной площади. Я не потеряю следа, не беспокойтесь. А теперь... разрешите поблагодарить за компанию, за приятную поездку.

Реаль крепко сжал ее руку. Мимо них то и дело проносились автомобили и двухэтажные автобусы, возвращавшиеся с загородных прогулок. Хосе очень не хотелось расставаться с девушкой, но он должен был покинуть ее. На Центральной площади его ждал товарищ.

- До встречи! - добавил он.

Долорес села за руль, дала газ и включила сцепление. Мотор взвыл на первой скорости, потом изменил тон и умчал ее в темноту.

Реаль, проводив девушку взглядом, вздохнул и пешком направился в город.

В восьмом часу он остановился у тумбы с афишами на большой площади, залитой вечерним сиянием реклам и витрин. Вскоре к нему приблизился сухощавый человек в форме тюремного стражника.

- Найдите свободную скамейку, - негромко сказал ему Реаль.

[Рис. 2]

Стражник молча направился к бульвару, где по одной стороне росли, сливаясь в сплошную массу, приземистые бенгальские смоковницы, а по другую - высокие стройные пальмы. Найдя скамейку, на которую не падал свет фонарей, он уселся и закурил.

Реаль подошел к нему минут через десять и, прикурив, уселся рядом.