П Капица - Остров Панданго

- Не знаю. Вблизи я видел звезды на хвостовом оперении самолета. Они мне ничего хорошего не принесли. Моя звезда закатывается. Прошу вас, потанцуйте со мной последний раз.

Наварро бережно взял под руку свою спутницу и увел с верхней палубы.

- Не возьму в толк, - возобновил прерванный разговор краснолицый. Зачем полковник везет трех арестантов? Особенно этого... кареглазого. Ну и взгляд! Людей с подобными глазами необходимо уничтожать сразу же. Ненавижу таких. Хотел было при посадке закатить ему оплеуху, а он таким сатаной взглянул, что я даже опешил, рука не поднялась.

- Сразу видно, что вас перевели к нам из полиции; слишком прямолинейное мышление, - заметил старший агент. - А наша работа требует соображения: знай, когда бить можно.

- Как прикажете понимать сию премудрость?

- Провожал я однажды из Управления в тюрьму арестанта. Не понравился он мне. Ну я, конечно, по пути съездил ему по роже несколько раз.

- А он вам - сдачи? - догадался краснолицый.

- Ничего подобного! Только коротко сказал: "Запомним!" Ну, привез, сдал и забыл о нем. Месяца через три вызывает меня полковник и говорит: "Нужен толковый сотрудник интеллигентного вида". Я щелкнул каблуками: "К вашим, мол, услугам". А в кабинете у него два каких-то майора. Вдруг один из них и говорит: "Годится вполне. Я эту морду давно заприметил, даже должен ему". Смотрю, тот самый арестант... только в форме. Полковник смеется: "Долги платить всегда полезно!" Ка-ак развернется майор... Меня даже в угол от его удара занесло. Вот какие ошибочки бывают!

Я под его начальством больше года работал; многому научил. А рассказываю я вам это для науки. В нашем деле необходимо чутье, - пояснил рассказчик и налил собеседнику в фужер виски.

- Следовательно, среди них могут оказаться и наши? - пришел к выводу краснолицый.

- Вы удивительно догадливы! Кстати, этот кареглазый арестант - наш общий знакомый.

- Мне и то показалось, что уже где-то встречался с ним.

- Месяца полтора назад мы с вами задержали на площади какого-то дурня... Жалкий эмигрантишка, вернулся на родину, кажется, из Аргентины. Он пристал к полисмену с просьбой почитать вслух коммунистическую прокламацию! Должны бы вспомнить: ведь он вам тогда еще зуб вышиб!

- Неужели это он? - изумился краснолицый, потрогав нижнюю челюсть. Тогда ничего не понимаю: зачем такой болван полковнику?

- Во всяком деле всегда участвуют дураки и умные; причем выигрывают лишь те, кто с головой. Полковник хитер, и просто так он ничего не делает. Запомните это! - и рассказчик многозначительно поднял палец.

* * *

Полковник Луис во время второй мировой войны был резидентом тайной немецкой разведки в странах Латинской Америки. После поражения гитлеровцев он притаился, но ненадолго. Его ненависть к коммунизму привлекла внимание агентов Зеленого папы. Вскоре он был приглашен на секретную службу: нужно было любыми путями вести разведку в странах Центральной и Южной Америки и убирать с пути враждебные компании элементы.

Служба оказалась очень прибыльной; в ней были заинтересованы, кроме "Юнайтед фрут", еще и "Стандарт ойл", "Ванадиум корпорейшен" и много других компаний. Благодаря подкупам и влиянию Уолл-стрита, он получил доступ к секретным документам и выступил в роли шефа тайной полиции многих республик. К его указаниям даже прислушивались министры внутренних дел.

В это раннее утро полковник Луис смазывал маленький маузер - подарок Гиммлера, которым чрезвычайно гордился.

Адъютант с прилизанным пробором, почувствовав хорошее настроение шефа, вкрадчиво спросил:

- Сеньор полковник, почему вы всегда чистите пистолет сами? Я был бы счастлив...

- Мы, солдаты, бодрствующие во мраке, - цветисто ответил Луис, - в своем оружии должны быть уверены в любую минуту.

- Но ваше время так драгоценно, - замялся адъютант.

- Есть кое-что поценнее, - ответил полковник. - Собственная жизнь! Катер с острова придет минут через сорок. Приведите ко мне этого ковбоя. Следователи, кажется, не сумели разобраться в нем. Посмотрю; может, пригодится для разведывательных целей.

Адъютант вышел на палубу первого класса. Захватив краснолицего охранника, он спустился по трапу за пленником.

Когда они вытолкали арестанта из камеры, он все время порывался вежливо уступать дорогу, но ничего путного из этой затеи не получилось: ковбой безбожно давил ноги, поминутно извинялся и задерживал всех. Поднимаясь по трапу, он обратился к адъютанту:

- Господин старший, чего же меня домой не отпускают?